Фридрих Незнанский - Алмазная королева

Как ни удивительно, но со «Звездочкой» Юрий связался своевременно, — значит, не совсем мозги в отключке. Но доверять сегодняшнюю таможню ему все равно нельзя.

— Все о’кей, — равнодушно пожал плечами Березин-младший и, вздохнув, добавил: —Там какая-то проверка была, налоговая, что ли. Все обошлось.

— Какая еще проверка?! Почему я слышу об этом только сейчас?! — Генерал едва не подпрыгнул на месте, мгновенно побагровев.

— Не ори, отец. — Юрий поморщился. — Говорю же, все в порядке.

— Да что ты? Неужели?! Все идет сикось-накось, а он о порядке талдычит, идиот! Быстро звони водителю!

Березин-младший покорно взял отцовский телефон и вяло потыкал пальцем в кнопки. Ответили ему почти сразу.

— Привет, Колька. — Некоторое время Юрий слушал молча все с тем же отсутствующим видом, затем пробормотал что-то вроде «лады» и отключил связь. — Чего ты суетишься? — Он пожал плечами и хмуро глянул на отца. — Все в порядке, они уже на «Фианите», на дозагрузке. Где-то через час двинут на таможню.

Генерал испытующе поглядел на сына и вздохнул. Дай-то Бог, чтобы все действительно было, как говорит Юрка, в порядке. Однако никаким спокойствием на душе Валерия Андреевича и не пахло. И дело было не только и даже не столько в исчезновении Кропотина (а теперь еще и Куролепова!) и в загадочной истории с девицей. Интуитивно генерал Березин чувствовал — в точности так же как и Куролепов — приближение опасности. А возможно, и вовсе катастрофы. Однако принять сигналы интуиции за руководство к действию ему, в отличие от начальника охраны, мешала гордыня, развившаяся за последние годы особенно. Березин-старший был уверен в себе, в своем уме и предусмотрительности, уверен был в том, что, даже если все идеально отлаженные им, выстроенные на криминальной основе доходные структуры, включая последнюю из операций, обвалятся, никаких улик против него, старого служаки, не обнаружит никто и никогда, включая этого подлеца Турецкого.

Турецкий, конечно, серьезный враг, можно сказать, подлинный вражина, всю жизнь находящийся по другую сторону баррикад, воздвигнутых генералом. Бессребреники, твою мать. Идиотизм, не под дающийся разгадке, голоштанные принципиалы. Вот кого он ненавидел даже больше, чем всех Брызгаловых и Пискуновых, вместе взятых! Своими бы руками придушил каждого, чтоб еще и помучились, прежде чем сдохнуть!

Валерий Андреевич злобно сплюнул и, поймав удивленный взгляд Татьяны, немалым усилием все-таки взял себя в руки.

— Так. Расклад у нас будет следующий, — бросил он сквозь зубы, глядя на Монахову. — Ты и Юрка займетесь похоронами. Хватит!

Последнее восклицание относилось к мгновенно всхлипнувшему сыну.

— Хватит сопли распускать, словно баба истеричная, сукин ты выродок! — Ярость Березина-старшего наконец выплеснулась. Но вопреки ожидаемому, на Юрия она обычного воздействия не оказала.

— Заткнись, козел! — Березин-младший неожиданно вскочил на ноги, словно распрямившаяся пружина, от его расслабленности и следа не осталось. — Ты… Это ты во всем виноват! И я… Я! Мы ее довели, и еще — неужели ты, старый козел, не понимаешь, не видишь, что это Бог наказал нас за… За Регину?!

Он вдруг завыл таким страшным голосом, одномоментно потеряв кураж и вновь грохнувшись в кресло, что Валерий Андреевич и впрямь испугался, пропустив «старого козла» мимо ушей. Не сына — а за сына: неужто Юрка тронулся умом с горя?! Перед таким несчастьем отступали все нынешние неприятности, показавшиеся вдруг генералу мелкими и неопасными — в общем, преувеличенными. Он застыл на месте, приоткрыв рот, отметив только, как порывисто бросилась к Юрию Татьяна. Да, кто-кто, а бабы знают, как вести себя в таких ситуациях!

Обхватив рыдающего Юрия обеими руками, Монахова прижала к себе его трясущуюся голову, и рыдания сразу стали глуше. Женщина что-то забормотала ему прямо в ухо, должно быть, именно то, что и следовало, поскольку Юрий тоже обнял свою любовницу, и теперь они оба напоминали ожившую скульптурную группу, созданную воображением какого-нибудь свихнувшегося авангардиста. «Словно две змеи…» — с внезапным отвращением подумал генерал.

В этот момент Татьяна слегка повернула голову в его сторону, в. ее взгляде Валерий Андреевич прочел подлинную, давнюю ненависть.

— Уходи, — произнесла Монахова одними губами. И Валерий Андреевич ушел. Сам не понимая, почему вдруг ее послушался. Но скорее всего потому, что зрелище разнюнившегося Юрия было для него действительно невыносимо.