Владимир Лизичев - Москва – Маньпупунёр (флуктуации в дольнем и горним). Том II. Схватка на плато Маньпупунёр

В Шереметьево нас встретил снег, а чиновника Мерс, в руках у него была все та же барсетка. Чтоб я так жил!

По-моему я ответил на Ваш вопрос?!

Когда, почти полностью погас свет, и вот-вот должно было начаться второе отделение концерта, в дверях из воздуха возник Незнакомец (Вырубов Валерий Викторович, он же Баалу), этим он сильно напугал густо накрашенную, напудренную и надушенную древним Опиумом (марка духов) старушенцию, божьего одуванчика, застрявшую в квадрате входного проёма. Та с испугу, подумайте, вдруг слева и чуть впереди от тебя возникает нечто, проявляясь из воздуха, да тут в пору, обделаться, что старая и сделала, да так звучно, что в радиусе пятнадцати метров на креслах повернулись головы, а спустя пару секунд отвернулись от сильной вони.

Старушенция обиделась и немощными кулачками ударила элегантного мужчину с длинными и чёрными, как смоль волосами в спину и что-то пробурчала. Настала её очередь дематериализоваться. И забросил ведьму Баалу в этот раз не на Бали, куда отправил мечтательную Жанну, а в жаркую Африку, в буш, где её вследствие сильного запаха, источаемого вокруг, и съели два взрослых самца. Предводители крупного прайда, были с ошейниками на могучих шеях, недавно надетых заботливыми руками защитников живой природы, во главе с известной актрисой Гвинет Пэлро (Gwyneth Palro), правда, тогда львы были под наркозом.

Почти в то самое время, когда Леонид и Цезарь (клички животных) хрустели бабушкиными косточками, Гвинет давала интервью «Zoology review» о необходимости защиты бедных животных от злых людей. И ведь, правда, львы то чем виноваты, они даже поделились с сородичами.

Наконец Валерий Викторович занял своё место, справа от Анастасии, все внимание которой сразу после этого переключилось на сцену, выходили Артисты.

Начиналось новое чудо. Пел баритон испанец Карлос Мартин, пел знаменитую вещь – Caruso. Она была написана Лучо Далла в 1986 году. Вступили и остальные солисты квартета. Это грустное музыкальное произведение, где рассказывается о последней любви человека с необычайно красивым голосом, тенора – гения, всемирно известного итальянца, о девушке Дороти Бенджамин и их дочери – Глории. О его любви к ним обоим. Песня исполнена романтикой последних дней жизни больного пневмонией Энрико Карузо в Сорренто и Неаполе.

«Загадка же этой песни в том, что непонятно, о ком говорится в припеве, когда он повторяет о своей любви. Это могли бы быть как дочь, так и его жена, так как слова „Ti voglio bene assai ma tanto bene sai“ могли предназначаться обеим».

(По материалам Википедии)

Дядя также был весь внимание, уж он-то, наверное, один из немногих точно знал, что настоящей любовью певца была совсем другая женщина – Ада Гьячетти, бросившая его ради их шофёра, спустя годы, мало кто вообще знал это имя, а мир обязан был ему самыми лучшими творениями Энрико, чего стоили только – «Скажите девушки…». Но это уже совсем другая история.

Где-то в середине музыкального произведения Мессер чему-то улыбнулся, спустя некоторое время звук оркестра пропал. Удивлённый дирижёр смотрел оловянными глазами на оркестр, играли арфы, виолончели, скрипки, кларнетист и тромбонист старательно вдували и выдували в инструменты воздух из разработанных лёгких, вздрагивала большая Туба, молотил палочками по тарелке и барабанам барабанщик а, звука ни оркестра, ни музыкантов слышно не было. Он подумал с ужасом, что сошёл с ума, потерял слух, как Бетховен.

Оркестр глядел на дирижёра чугунными глазами, кто как не он объяснит, что происходит. Кто-то из музыкантов уже начал подозрительно осматривать свои инструменты, смычки, мундштуки, загубники.

Звукооператор, тот, что за пультом в середине зала и звукорежиссёр, что в аппаратной наверху за последним рядом кресел балкона и стеклом окна, также смотрели, кто на свой пульт, кто в зал, не соображая в чем причина.

Чертыхнулись про себя охранники смены СБПП ФСО, старший, по связи тотчас передал – Внимание, готовность раз. Работаем!

Через пять – семь секунд это заметили и зрители, что явилось причиной, никто не понял, могли только догадываться. Но все поняли, что пропали звуки оркестра. До дирижёра дошло – артисты продолжают петь, а значит слух – не потерян и он, в порыве повернувшись к ним, продолжил отчаянно махать своей палочкой. Пошёл едва различимый шепоток, но поскольку исполнители продолжили с новой силой акапелло, и он вскоре умолк. В полной тишине зала звучали божественные звуки. Воцарилось диво.