Игорь Заседа - Бой за рингом

- Я достаточно долго жил в Москве, и у меня много советских знакомых и друзей, чтобы навсегда избавиться от этого комплекса. - В голосе Сузуки всплеснулась обида.

- Вот и лады, Яша. Давай лучше условимся, как поведем себя на месте. Мне не хотелось бы подводить парня... У него положение, кажись, незавидное, и, честное слово, мне вовсе не улыбается перспектива усугублять его, особенно если он согласится, Сузуки, говорить...

- Мы с Такаси в твоем полном распоряжении, - великодушно объявил Яша. - В английском он не силен, а уж русского вообще не знает, подробностей ему я сообщать не стал, и он даже не догадывается, что ты из СССР. Так для него будет спокойней, не правда ли?

- Тебе виднее, Яша, - согласился я, хотя в душе почувствовал укор совести - как-никак, человек лишен правдивой информации, а значит, выбора. Но выбирать и мне не приходилось, и я полностью положился на Яшу - в конце концов, это его друг. Освободившись от неуместных сейчас сомнений, я обратился к Сузуки: - Давай-ка продолжим разговор о нашем поведении на месте... Итак, ты собираешься укатить за границу и потому решил нанять преподавателя бокса. Мы - твои приятели, лица незаинтересованные, словом, зеваки. Идет?

- А предположим, он упрется и скажет, что никак не может, ну, скажем, занят сверх всякой меры, и хозяин порекомендует другого?

- Ты должен настаивать именно на Горте, тебе нужен преподаватель-европеец, ведь ты отправляешься надолго работать за границу. А Горт, помнится, ты такое говорил, единственный иностранец в школе. Выходит, как ни крути, он и никто другой!

Пусть будет так, - согласился Яша и что-то быстро выпалил своему приятелю. Тот молча выслушал, но не повернул в его сторону даже головы, внимательно следя за дорогой, несмотря на ранний час, забитой автомобилями. Я уже давно обратил внимание, что несущиеся навстречу грузовики, легковушки, автобусы и трайлеры, контейнеровозы и автокраны сплошь японского производства. Такого единодушия на европейских или американских трассах не увидишь.

Водитель только раз едва заметно кивнул головой в знак согласия со словами Сузуки, но губ так и не разлепил.

- Я попросил Такаси быть предельно внимательным, но без надобности не встревать, - объяснил мне Яша и добавил: - Хотя предупреждать его излишне - у этого молчаливого и неповоротливого, на первый взгляд, субъекта феноменальная реакция на опасность. Поверь мне, я с ним вырос, учился в одной школе, но никогда не услышал десяти слов, произнесенных за раз.

Разговаривая, я тем не менее по въевшейся за годы странствий по заграницам привычке краем глаз цепко следил за дорогой, запоминая ее. Сначала мы завернули в центр, сделали поворот на площади, где я обычно выхожу из подземки на станции Санномия, чтобы перебраться в автоматический поезд на Остров. Потом долго катили по верхнему ярусу трехэтажной скоростной дороги на бетонных опорах. Внизу мелькали какие-то склады, подъездные пути, справа вскоре заплескались отливающие расплавленным оловом воды залива; на горизонте, распустив павлиний хвост белого дыма, застыл пароход. Машина неожиданно нырнула вниз, разворачиваясь вправо, и Такаси снова на несколько секунд впился взглядом в зеркальце.

Нет, в случае чего выбираться будет нелегко, хотя я и приметил парочку ориентиров - телевизионную башню и далекую трубу отеля на Острове: находясь в их створе, можно будет хотя бы приблизительно наметить направление движения.

Когда мы вкатили в узкую и пустынную, точно жители ее давным-давно вымерли - ни прохожего, ни собаки, улочку, тесно заставленную одноэтажными фанерными домишками, смахивавшими друг на друга, как близнецы, я невольно поежился, представив, как бы здесь выглядел, начни поиск самостоятельно.

Миновав перекресток, мы въехали на небольшую овальную площадь, залитую асфальтом. Две лавки зеленщиков с вынесенными лотками были завалены дарами местной земли, и несколько женщин в кимоно неторопливо выбирали овощи.

На наше появление никто не отреагировал. Мы остановились. Первым выбрался Яша и, разминая затекшие ноги, направился к ближайшей лавке. Он вежливо поклонился, здороваясь, и продавец, и покупатели глубокими поклонами отозвались на его слова. Продавец выскочил из магазинчика и, кланяясь, рукой показывал в переулок, уходящий влево.

Мы снова двинулись вперед и метров через сто пятьдесят остановились у длинного приземистого здания под красной черепичной крышей со стеклянными дверями посередине. Несколько японских иероглифов из гнутых неоновых ламп, по-видимому, сообщали, что это и есть "Школа бокса Яманака". Вокруг больше ни двери, ни окна: какие-то пакгаузы с металлическими раздвижными воротами, грязный, замусоренный асфальт, мрачная, гнетущая тишина дополняла общую картину. Здесь только гангстерские фильмы снимать, подумал я, и запоздалое раскаяние готово было завладеть мыслями и чувствами. Нет, страха я не испытывал хотя бы потому, что был не один. Правда, таинственный и малопонятный мне восьмой дан совершенно незнакомого Такаси скорее настораживал, чем успокаивал: раз уж Яша пригласил с собой этого каратиста, значит, даже ему поездка сюда не казалась невинным путешествием.