Игорь Заседа - Бой за рингом

Такой человек нашелся, мы беседовали почти два часа. Потом он пригласил меня отобедать с ним, и мы укатили высоко в горы, где снег уже лежал толстым, плотным покровом. Мы отлично провели время на высоте почти в две тысячи метров над уровнем моря, сидя на отапливаемой веранде крошечного ресторанчика над безбрежным простором гор и лесов.

Американец, назовем его Н., он пока не хотел, чтоб раньше срока его идея стала достоянием черных воронов, коих немало в здешней журналистике, способных угробить дело на корню, верил в возможность налаживания новых, добрососедских отношений между нашими народами. И спорт виделся ему наиболее приемлемым на данном отрезке времени.

Н. - ему не больше 47-48 лет, во всяком случае, внешне ему больше не дашь, подтянутый, энергичный, как большинство деловых американцев, с которыми мне доводилось встречаться, - был, как и положено хозяину, раскован, и, честное слово, между нами не стояли ни наши противоположные политические системы, ни диаметрально отличающиеся экономические основы, не было ни недоговоренностей, ни предубеждений: мы говорили на одном, понятном (независимо, как он называется - русский, английский, немецкий) языке - на человеческом языке, Пусть простят мне твердолобые блюстители первородной чистоты наших убеждений и идей, но, право же, мне, коммунисту, не претило разговаривать с миллионером и эксплуататором - с точки зрения политэкономии капитализма Н. был типичным эксплуататором, живущим за счет прибавочной стоимости, наработанной рабочими, трудившимися на его фабриках и в студиях, - не только не претило, но и было полезно во многих отношениях. Ибо все познается в сравнении. И это отнюдь не мешает тебе оставаться тем, кто ты есть, по зато помогает лучше увидеть себя и свои сильные и слабые стороны.

Это была первая новость, добытая мной.

Не менее любопытным было и сообщение, касавшееся пока что тайного, необъявленного соглашения между некоторыми международными спортивными федерациями и могущественными межнациональными корпорациями о "подкормке" спортивных "звезд". Здесь пахло явным сползанием с позиций любительства. "Не мытьем, так катанием, но они таки приберут Олимпийские игры к рукам", - суммировал нашу беседу шведский тренер по фигурному катанию, поведавший мне эту новость. Нильстрэм вообще-то долгое время был хоккейным наставником "Эстерлунда" - одного из сильнейших скандинавских хоккейных клубов, мы-то и сошлись с ним еще в Гетеборге, в 1981 году, на чемпионате мира по хоккею. А вот теперь я узнал, что мой знакомец поменял амплуа и подвизается... наставником молодежной сборной страны по фигурному катанию. "Мне надоело выкармливать корову, которую регулярно доят то канадцы, то американцы, - объяснил Нильстрэм свое неожиданное решение покинуть хоккей. - Стоит лишь появиться талантливому парнишке, как его тут же сманивают за океан, - где еще можно оторвать такую деньгу? А я в душе остался старомодным любителем спорта, доброго, старого спорта, когда получали удовольствие от самого выступления, а не от того, сколько тебе за это заплатят!"

Эти факты, как, впрочем, и самоотверженная преданность Сержа Казанкини, взявшегося помогать мне, лишний раз подтвердила незыблемую старинную истину: не имей сто рублей, а имей сто друзей...

Когда в дверь без стука (ключ, вопреки принятым здесь нормам, я оставил на противоположной стороне) вошел Павел Феодосьевич Савченко, я обрадовался ему искренне: он, как никто другой, обладал даром душевного врачевания, хотя, кажется, и не догадывался об этом.

- Милая старушка у тебя, - пожаловался Павел Феодосьевич вместо приветствия. - За пять минут, пока я торчал за входной дверью, она выспросила у меня чуть не полную биографию. Мне даже довелось уверить ее, что я не курю дешевых сигар и вообще предпочитаю лимонад виски и пиву. Что же касается твоей личности, то пришлось поломать голову, вспоминая, в чем ты был одет в последний раз и есть ли у тебя усы, а если есть, то какого цвета... С моим-то английским! Я с трудом удовлетворил ее запросы и мне отперли входную дверь. - Говоря это, Савченко по-хозяйски спокойно разделся, в отличие от меня не бросил на кресло форменную - синюю с красным - куртку с золотым Гербом СССР над сердцем, а аккуратно повесил на плечики в шкаф. Он причесал редкие светлые волосы и, лишь в последний раз взглянув в зеркало и убедившись, что у него полный порядок на голове, опустился в кресло.

Я слегка притронулся к пульту, и экран "Сони" тут же почернел.