Наталья Андреева: Пока цветет лотос

Эта молодая женщина мне абсолютно чужая. У нее нет сердца, ее пульс бьется в айфоне, от которого Лиана не отрывает взгляда. Она беспрерывно «лайкает» или считает «лайки» под своими селфи. Она не знает другой жизни и не понимает ее. Работать ей не надо, пока ее отец сидит в правлении банка, а гражданский муж в кресле начальника отдела того же банка. Да еще свекор, исполнительный директор. Полный, как говорится, комплект. Только я в нем лишняя, хотя нет. Я ведь их счастливый талисман, иными словами, их совесть. В семье положено быть юродивому, чтобы в ней было счастье. Они ко мне так и относятся. Я жду внуков, но мне очень не хочется, чтобы их матерью была Лиана. Но выбирать, как говорится, Степану Андреевичу.

Вот так и текла моя жизнь, пока в один прекрасный день я не сказала себе:

— Стеша, проснись!

Началось вроде бы с пустяка. Мы с подружкой сидели в кафе. С одной из. Я почти каждый день сижу с кем-то в кафе. В основном в нашем же фитнес-клубе. Разговор ни о чем. Как дела? А у тебя? Маникюр-педикюр, где мы летом отдыхали, что там у детей. Я никогда не хвастаюсь, просто отвечаю на вопросы. И вдруг:

— Так не бывает.

Я чуть не поперхнулась кофе:

— Что именно?

— Ты говоришь, он тебе не изменяет?

— Я ничего об этом не говорю. О нашей с Андреем семейной жизни.

— Твой муж — заметная фигура. — Она упорно не смотрит мне в глаза. — Красивый, богатый. Кто только к нему не клеился.

У меня по спине ползет холодок.

— И что? — спрашиваю я в упор. — Есть доказательства его измены?

— Только слухи. Извини, сколько тебе лет?

— Сорок четыре.

— То-то, — многозначительный взгляд. — Небось проблемы уже начались?

— Какого рода?

— Ладно, не прикидывайся. Мы же с тобой ровесницы, — глубокий вздох. — Нам до климакса осталось не так уж и много. А гормональная перестройка организма уже идет.

— Ты что, врач?

— Скажешь, тебя не мучает бессонница? Или во время секса нет неприятных ощущений?

— Нет, у меня все в порядке.

— Это у них все в порядке, — кивок через плечо, на соседний столик. Там сидят двадцатилетние девчонки, инструкторы с подружками. Они ослепительно красивы, или мне так кажется, учитывая их ослепительную молодость?

— Ты хочешь сказать, что одна из них…

— Я хочу сказать, неведение — это блаженство.

Я вздрогнула. Неужели она общалась с Андреем?! Неспроста ведь этот разговор и эта фраза! До боли мне знакомая.

— Ну, узнаю я, и что?

— Недвижимость на кого записана?

— Какая недвижимость?

— О господи! Квартира, дом. Машина.

— На мужа.

— А на тебя что?

— Похоже, ничего.

— Вот ты дура! Ты хотя бы залезь в его айфон. Умеешь читать удаленные эсэмэски?

— Зачем мне их читать?

— А если у них далеко все зашло? Останешься с голой жопой.

— У меня есть работа.

— А жить-то где? И потом: такими мужьями не бросаются. Надо его к себе привязать.

— Как?

— Шантажом. Узнай его слабое место. Тайну какую-нибудь.

Я задумалась.

— Он вполне может еще кого-то родить, — намекнула подруга. — Только свистни.

— Он не хочет больше детей.

— Это он тебе сказал?

— Да.

— Но от него очень хочется иметь детей. Он суперсексуальный.

— Ты говоришь о моем муже!

— Тогда запри его дома! Посади на цепь. А то ходит тут, словно кремовый торт. Так и хочется его съесть. Но я-то понимаю, что мои шансы равны нулю. Потому и говорю тебе все это. Стеша, срочно прими меры. Не позволяй ему кобелировать. Вели купить тебе недвижимость, на крайний случай. Подстрахуйся, одним словом. За все надо платить. Тебе отвалилось четверть века безоблачного счастья, ты представляешь, сколько это стоит?! Кому-то и денечка не досталось. Придет время, и жизнь предъявит тебе счет. Торгуйся. Уйдет муж — заведешь собаку.

В это время я увидела, как в клуб входит муж. В принципе, я знала, что он сегодня придет. Мы договорились, что домой поедем вместе. И тем не менее сердце знакомо затрепетало, пытаясь запуститься. Дыхание участилось. Прошло столько лет, а он все так же божественно красив, мой Андрей! За соседним столом пауза. Потом:

— Смотрите, Воронцов!

— Мамочки, я уже кончаю!

— Тихо ты! Вон сидит его жена!

— Ой!

Андрей идет мимо девчонок, словно не замечая их, к моему столику. И смотрит только на меня.

— Степка, привет!

По всему видно, у него прекрасное настроение. Я пытаюсь быть сдержанной:

— Виделись уже. Я кормила тебя завтраком.

— Да? Я не помню.

Мое лицо мрачнеет. Ах, он не помнит! Зато моя подруга вспыхивает, словно лампочка в торшере, Юлина прическа формой напоминает абажур: