Наталья Андреева - Пока цветет лотос

Минут десять Андрей молча пил чай, как он потом сказал мне, собирался с мыслями. А потом поставил пустую чашку на стол и со своей загадочной улыбкой сказал:

— Ты очень красивая.

У меня чуть не вырвалось: «Шутишь?!» Конечно, нельзя сравнивать мужчину и женщину, но если уж на то пошло, то я Андрею и в подметки не гожусь по части внешности. Как только он стал появляться в нашей комнате, у моих бесчисленных подружек разом закончились спички и соль. И они стали зависать у нас на два, а то и на три часа, эти подруги. И я их понимаю. Я и сама была в таком же состоянии, пока Андрей не предложил мне выйти за него замуж. Пялилась на него с бессмысленной улыбкой на лице и мучительно вспоминала, куда засунула спички? Это притом, что плита на кухне электрическая!

Короче, когда вернулась Элька, делать ей в нашей компании было уже абсолютно нечего. Наверное, это любовь. Мое сердце за четверть века так и не запустилось. Я почти не помню этих лет, они слились в один огромный счастливый день.

Андрею как-то сразу стало везти. Он говорит, что я — его счастливый талисман. Есть такая странность: как только я что-то покупаю, у прилавка моментально выстраивается очередь. У меня хорошая карма, вещи, к которым я прикасаюсь, приобретают особый смысл. Взять занятия йогой, которые я веду. Неспроста ведь народ туда валит? Говорят, люди чувствуют удачу. Это все равно что потрогать белого слона. Я — этот слон. Денег со своей кармы почти не имею, но имею Андрея.

Встречались мы недолго. Андрей сказал, что не оставит меня в этом «гнезде разврата», я бриллиант, и мне нужна достойная оправа, пусть даже для этого ему придется ограбить банк. Тогда я приняла его слова за метафору, но теперь…

Мы поженились, сняли комнату, потом квартиру, потому что родился Степан Андреевич. Тут надо бы пояснить. Дело в том, что меня зовут Стефанией. Фамилия и отчество у меня самые заурядные, а вот имя нет. Мамочка, что называется, выпендрилась. Она растила меня одна, без отца, которого бросила, потому что он крепко пил. Женщины из неблагополучных семей довольно часто дают своим детям экзотические имена. Скрашивают, таким образом, их серые будни. Пусть она селедкой на рынке торгует, зато Анжелика. А я стала Стефанией. Еще очень богатые люди этим балуются, проявляют фантазию. Эти уже с жиру бесятся, все есть, надо чтобы и имя у ребенка было сплошной « allinclusive». Но это из личных наблюдений.

Имя у меня красивое, но Андрей его не признает. Он говорит, что на Руси не было никаких Стефаний, поэтому имени этого и нет в Святцах, но был такой вариант: Степанида. Меня он совсем не устраивает, но кто меня спрашивает? Муж меня величает «Степанидой АлексИсовной». АлексИс — это Алексей по-французски. Таким образом, Мое Величество надо мной издевается, очень, кстати, тонко. А когда оно в хорошем настроении, то я Стёпка.

— Стёпка, тащи борщ! — и смачный шлепок по попе.

Сына назвали в мою честь, Степаном. А чтобы не путаться, раз я Степка, то он — Степан Андреевич. Его так называют с пеленок, вот он и вырос Степаном Андреевичем. В детстве был маленький мужичок, сбитый, молчаливый, не по годам рослый, ведь папка у нас богатырь, почти все время насупленный. Степан Андреевич получил от жизни все что положено. В садик он ходил обычный, тогда мы еще не были богаты, но в гимназию уже элитную, потом окончил элитный вуз, а теперь работает в элитном банке. Отец купил нашему сыну квартиру и (я просто в этом уверена) нашел Степану Андреевичу подходящую девушку. Иначе откуда взялась эта Лиана? Именно так зовут девушку, с которой сын живет гражданским браком. Она — олицетворение гламура. Я полагаю, Лиана здорово повышает статус моего сына. Жить с такой женщиной — это шик. Это означает, что у человека полно денег. Лиана сродни иномарке премиум-класса, мне иногда даже кажется, что от снохи пахнет свежей краской и новой кожей, которой обтянуты сиденья дорогих машин. Меня Лиана называет «Стефанией Алексеевной» и на вы. Мы вежливо созваниваемся раз в две недели. Я звоню сыну, а Лиана мне, или наоборот. Перекрестное опыление. Ее отец сидит в правлении банка, в котором работает мой сын. В девять утра Степан Андреевич погружается в глубокое кресло, положив перед собой последней модели айфон, и важно надувает щеки. Посидев, таким образом, часиков шесть-восемь, он едет домой, к Лиане, а дальше уж как она скажет. В ночной клуб или еще куда. Видимся мы редко, у нас ведь все хорошо. Это горе сближает, а в нашем положении делиться нечем, радости у нас примерно одинаковые. Отдыхаем мы порознь, нам с Лианой нравятся разные страны. Уступить она не хочет, что же касается меня…