Олег Будилов - Беспокойный отпуск

— А кто, Тимофей? Кто их убил? Скажи мне правду.

Банник скосил глаза на собаку, и только сейчас я понял, с каким трудом, все это время, он сдерживал своего пса. Это было странное зрелище — худой сутулый человечек, из последних сил цеплялся за поводок, надеясь удержать разъяренное животное. Я где-то читал, что зверь, однажды попробовав человеческой крови, уже не будет прежним. Передо мной была не собака, а чудовище, людоед. Я, наконец, нашел оборотня.

Тимофей не то чтобы разжал пальцы, но, натянутый словно струна, поводок выскользнул из руки, и собака бросилась на меня. Она не залаяла, не зарычала, а стремительно кинулась мне на грудь.

Не могу сказать, что был к этому готов. Почему-то я надеялся, что мне удастся спокойно поговорить с Тимофеем, и конечно не ожидал, что он спустит на меня своего пса.

В последний момент я успел нажать кнопку выкидного ножа и в слепую ударить. Собака сбила меня с ног и вдавила в податливую землю. Левой рукой я вцепился снизу в собачью челюсть, а правой ударил еще несколько раз, чувствуя, как теплая липкая кровь течет по пальцам. Огромные зубы щелкнули возле моего лица. Собака забилась, выворачивая мне руку и заскребла лапами, разрывая одежду.

Банник закричал, а я задергался под тяжелым звериным телом, извиваясь, словно змея и пытаясь высвободиться. От тяжелого удара кружилась голова и болела грудь, и когда я попытался подняться, боль в поврежденном колене вынудила меня опять опуститься на землю.

Банник смотрел на меня с нескрываемым ужасом. Он словно рыба, выброшенная на берег, разевал рот, но, казалось, не мог произнести не звука.

— Иди сюда, — прохрипел я, — помоги встать.

Мои слова вернули его к действительности. Он замахал руками и бросился в кусты.

Мне кое-как удалось подняться на ноги и доковылять до приемного покоя. Когда я, расцарапанный, в изодранной одежде, предстал перед дежурной медсестрой, она охнула, всплеснула руками и бросилась по коридору за доктором.

Благодаря личному знакомству с главным врачом я получил отдельную палату и вполне приличную койку. Если не считать серьезных ушибов, разбитой головы, множества царапин и поврежденного мениска, можно было сказать, что я легко отделался.

Вставать мне не разрешали, да я, наверно, и не смог бы. После того, как меня осмотрели, Лидский куда-то уехал, потом вернулся и надел мне на ногу странного вида бандаж, который не давал сгибать ногу в колене. Стало значительно лучше. Мне сделали несколько уколов, рентген, взяли анализы и наконец оставили в покое. Палата была рассчитана на четырех человек, и одному здесь было неуютно. Зато вид из окна был хороший.

Днем меня навестили Нора Петровна и Машка, они принесли пирожки и клюквенный морс в бутылке из-под лимонада, а вечером заявились Петров и Лидский.

Они уселись на стулья и приготовились выслушать мою историю.

— Привет друзья, — сказал я, садясь на кровати, — тетя Нора пирожков принесла, так что угощайтесь. Водки, к сожалению, нет, могу предложить морс.

Лидский достал из портфеля бутылку водки, докторскую колбасу, банку соленых огурцов и черный хлеб. Начало было многообещающим.

— Давай рассказывай, — потребовал Николай, — что это еще за история с собакой?

Я уже знал, со слов нянечки, что посланные ко второму корпусу санитары, нашли дохлого пса и закопали его за забором.

Я рассказал им все, что знал. История получилась длинная. Меня никто не перебивал, хотя иногда Лидский начинал ерзать на стуле, словно хотел задать какой-то вопрос, но не решался. Я рассказал им о том, что Тимофей Банов собирал по всей округе безродных щенков и, через знакомых бандитов, продавал, как породистых. Чтобы придать малышам товарный вид, он откармливал и лечил их у Петровича, а тех, что предназначались на продажу, забирал и, на несколько часов, прятал на территории больницы. Видимо для того, чтобы сохранить расположение своего «питомника» в тайне от подельников. Однажды за ним проследил Лорд, который почти все свободное время проводил в парке. Он проболтался Пашке, но сначала сам решил погреть руки. Все считали Банника безобидным дурачком и даже не догадывались о том, что у него появился защитник. Трудно сказать, как все произошло на самом деле. Возможно, когда Лорд стал требовать деньги у Банника, он его ударил или толкнул, и собака накинулась на обидчика, потом при схожих обстоятельствах она расправилась с Мордовкиным, которого Пашка отправил разобраться, а потом и с самим Грушиным.