Анатолий Жаренов - Яблоко Немезиды

В этот момент и раздался звонок. Лики впустила Коуна. За ним, стряхивая воду со шляпы, в квартиру ввалился Фримен.

— Ну и погодка, — сказал он еще с порога.

— Что это ты делаешь, малыш? — спросил Коун у Билли.

— Не понимаю, — пожал плечами Билли. — Хочу отпечатать несколько снимков с родины, а тут какая-то ерунда.

— Ну-ка, ну-ка, — Фримен положил на ладонь снимок. — Э, дружок, у тебя тут двойное изображение.

— Это я и сам вижу.

— Похоже, что бумага уже была экспонирована — сказал Фримен и поглядел на Коуна. Инспектор кивнул.

— Да, — согласился он. — Мальчик опередил нас. до черт меня побери, если бы я до этого додумался. Ведь я шел искать пленку.

Билли наконец понял. С возгласом: “Я сейчас”! — он кинулся на кухню. Фримен и Коун пошли следом. Лики села на диван и стала ожидать, чем кончится весь этот переполох.

На кухне Фримен, оттеснив Билли, орудовал пинцетом в ванночке, куда были брошены сразу три листа бумаги. На двух стал появляться текст каких-то документов, на третьем — человеческое лицо.

— Дьявольщина, — прошептал Фримен. — Это же Домар.

— Евнух? — пробормотал за спиной Коун.

— Что? — спросил Фримен.

— Потом, — сказал Коун и обратился к Билли. — Малыш, по такому случаю нужна бутылочка. Ты понял? Мы уж тут как-нибудь управимся.

Пока Билли ходил за бутылкой, Фримен проявлял отпечатки. Коун коротко пересказал ему свой разговор с Вилли Кноуде.

— Евнух в роли Истинного Католика, — фыркнул Фримен. — Проворовавшийся евнух метит в президенты. Какие шикарные заголовки для первых полос! Коун, это же… Черт знает… Не нахожу слов. Мы убьем его.

— Или он нас.

Фримен перебросил несколько снимков в фиксаж и заметил:

— “Экспресс” возьмется за это дело. Ручаюсь головой. Там сейчас парни подобрались что надо. А нам только выпустить газету. Когда номер выйдет, сенатора уже не будет. Это не тот случай, Коун, когда дело можно замазать. Во-первых, чувства верующих. Во-вторых, престиж нации. Евнух у кормила! Нет, Коун, мы ударим наверняка. Благонамеренный буржуа может терпеть многое: он перенесет выскочку у власти, он примирится с гангстером, с политическими интригами. Евнуха он не выдержит. Это оскорбление всего святого, что еще осталось в душе нашего буржуа. Назревает грандиозный скандал, Коун. А чем он кончится, будет зависеть от нас.

— Вы чего-то не договариваете, Фримен.

— Пожалуй, не время, Коун.

— Дело ваше.

— Вы не сердитесь, инспектор?

— Ладно, оставим это, — сказал Коун. — Больше нет отпечатков?

— Промываю последний. Жаль, что их нельзя прочитать.

— За этим дело не станет.

— Безусловно. В “Экспрессе” найдутся переводчики. Но каков Бредли! Экспонировал пленку и, не проявляя отпечатков, заклеил пакет с бумагой. Кстати, мне кажется, что он размножил фотографии в трех экземплярах. А где же пленка?

— Я думал об этом, — сказал Коун. — Скорее всего, она у сенатора.

— Каким образом?

— Мне это рисуется так. Шах в свое время выболтал тайну евнуха Кноуде. Не исключено, что он с гораздо большими подробностями рассказал про сенатора Эльвире. Причем произошло это тогда, когда Эльвира затеяла игру с наркотиками, чтобы сунуть шаха в лапы полиции. Ей надоел шах. Или шаху претила возня Эльвиры с амулетами, или она опасалась, как бы он не узнал о способах добычи этих амулетов. Словом, с шахом надо было расстаться. Уничтожить его Эльвира не решалась. И ей пришло в голову хитроумное решение, которое Перси и взялся выполнять. И вот в те дни, когда он подкладывал тюбики, шах и проговорился Эльвире. Раньше это не могло произойти. Эльвира не дура. Узнай она про тайну сенатора раньше, она бы сделала все, чтобы заполучить разоблачительные документы. И только тогда задумалась бы, как избавиться от шаха.

Но шах проговорился не только о тайне сенатора. Он разболтал Эльвире и о том, что вступил в контакт с Бредли. Вероятнее всего, он сказал ей об этом ту роковую для него ночь, когда заходил в клуб Кноуде и в салон амулетов. Эльвира поняла, что играет с огнем. Перси получил команду убить шаха. Возможно, в ту ночь она думала и о Бредли. Возможно, шах сказал ей о статуэтке, которую он вместе с пленкой получил со своей родины и передал Бредли. Говоря короче, Эльвира была осведомлена почти обо всем. Шаха они убрали. А на другой день Эльвира узнала о гибели Бредли. Она приняла решение выкрасть статуэтку, которое и осуществила с помощью Перси.

— Подождите, Коун. А почему в этой статуэтке лежала другая пленка?