Анатолий Жаренов - Яблоко Немезиды

— Не только, Фримен. Есть еще профессор Кирпи. И в этом-то загвоздка.

— Вы что-нибудь узнали?

— В том-то и дело, что ничего. Даже, кажется, потерял надежду узнать.

— Вы великий притворщик, — улыбнулся Фримен.

— Циклотимик, — сказал Коун. — Всего-навсего циклотимик, переживающий сейчас очередной спад настроения. Я вполне созрел для похода к Броуди. Пойду брошусь старому пьянице в ножки и буду молить сказать мне, что он все-таки видел ночью из окна своей спальни.

— Честное слово?

— Да уж куда честнее, Фримен. Мы попали в какой-то порочный круг. Из него надо выпрыгнуть, чтобы дело прояснилось. Я очень надеюсь на Броуди. Старый пройдоха ненавидит Кирпи. Думается, на этой почве мы с ним столкуемся. Может, не сразу. Но иного выхода нет. Я должен найти убийцу Бредли и сделаю это. А потом мы побеседуем с профессором Кирпи на темы, которые далеки от психиатрии.

— Вы все-таки что-то узнали?

— Нет, Фримен. Но клянусь, узнаю.

— Вы здорово сердиты сегодня.

— Побывали бы вы в моей шкуре.

— Значит, к Броуди?

Коун не ответил. Он еще не решил: идти или нет?

А господин Мелтон собирался на ужин к господину Домару. Шеф полиции стоял перед зеркалом и мурлыкал песенку про крошку, которая любит топать ножками. Но на настоящего мужчину это не производит впечатления. Настоящий мужчина целует крошку, берет ее на руки и… О дальнейшем песенка умалчивала. Однако господин Мелтон знал о том, что происходит в дальнейшем. Лет десять назад господин Мелтон с полным правом относил себя к разряду настоящих мужчин. Он и сейчас еще полагал, что находится в полной форме. И охотно поддерживал беседы на пикантные темы. Правда, сами женщины уже давно не занимали главенствующего положения в его жизни. Шеф полиции объяснял это себе возросшим объемом работы, огромной нервной нагрузкой и слегка подпорченным желудком. На склеротический румянец на щеках он старался не обращать внимания. На двух взрослых дочерей тоже. Господина Мелтона мало волновала их жизнь и их заботы. Его жена умерла рано. Года два дочери находились в пансионе. Пока там не произошел маленький скандал. Шеф полиции не вникал в содержание происшедшего. Он привез дочерей домой и предоставил их самим себе. Единственным требованием, которое он выставил перед девушками, было неукоснительное соблюдение давней семейной традиции: вся семья обязана была завтракать вместе. Традиция эта нарушалась крайне редко. После завтрака господин Мелтон уезжал по делам службы, а дочки занимались чем хотели. Девушки обязаны были поддерживать знакомство только с людьми своего круга. На этот счет шеф полиции был строг. В остальном же он полагался на волю провидения. Иногда он задумывался о том, что неплохо бы пристроить дочек замуж. Но эти мысли приходили и уходили. Господин Мелтон был слишком занятым человеком. Он придерживался современных взглядов на воспитание, которые профессор Кирпи, например, выражал одной фразой: “Не наступай на пятки собственным детям, и они не наступят тебе на горло”. Слова эти профессор произнес, конечно, в шутку. Но шутки профессора Кирпи были как афоризмы. Их можно было принимать и за чистую монету.

Итак, господин Мелтон собирался на ужин к господину Домару. Он тщательно вывязал галстук и, продолжая мурлыкать про крошку, поднес пальцы к нагрудному карману пиджака. Ему показалось, что платочек высовывается чересчур далеко. Пальцы нащупали в кармашке листочек бумаги. Шеф полиции отлично помнил, что он туда ничего постороннего не клал. Вытащив листок, господин Мелтон развернул его и прочел: “Смерть ждет вас за порогом этой комнаты”.

Подписи не было. Господин Мелтон бросил бумажку на столик. “Любопытно, каким способом они собираются это сделать?” — подумал он и взглянул на часы. Выходить из дома было еще рано, и он решил задержаться в спальне на полчаса. Уселся поудобнее в низкое кресло, развернул книжку и попытался читать. Но то ли книжка была неинтересной, то ли эта записка с упоминанием о смерти выбила мысли шефа из привычной колеи, только он перестал читать, опустил книгу на колени и задумался. Мысли шефа были светлыми и прозрачными, как горный ручеек. Он думал о том, что министр внутренних дел уже стар. Очень стар. Безобразно стар. Он думал о том, что господин Домар весьма благосклонно относится к нему, господину Мелтону. Он думал о том, что господин Домар, наверное, будет президентом. И, наверное, произойдет смена кабинета. Правда, господин Домар угощает отвратительными ужинами. Желудок господина Мелтона после этих ужинов расстраивается так, что в течение трех дней шеф полиции не в состоянии есть ничего, кроме жидких киселей и сливовых компотов. Но что поделаешь? “Париж стоит мессы”. Господин Мелтон сделал ставку на Филиппа Домара. Стандартные ужины в общем-то не самое страшное, если хорошенько подумать. Господин Мелтон мог приносить и большие жертвы. И приносил их. И сейчас приносит, если подумать. А министр стар, безобразно стар.