Лариса Королева - В ожидании полнолуния. Женский роман с мужскими комментариями

Это всё понятно. Для матери родная дочь, а тем паче трагически погибшая, самая лучшая. Плохо о ней здесь не вспомнят, и я не перебивала из уважения к чужому горю. Мне предстояло в долгих рассказах о Светлане по крупицам выбрать главное и выстроить хронологию последних дней её жизни.

Итак, в последние месяцы Михаил много пил. В пьянке становился буйным. На дне рождения тёщи приревновал Светлану к пятнадцатилетнему племяннику, с которым она танцевала, кинулся в драку, опрокинул стол, пробил её головой оконное стекло, кричал, что всех убьёт. Его тогда с трудом совместными усилиями утихомирили. Несколько раз Светлана прибегала к родителям босиком по снегу, как-то сказала: «Эх, мама, сколько раз я у него и под ножом, и под топором бывала»!

В последний вечер перед её гибелью в дом деда прибежал восьмилетний Стёпка: «Пойдёмте скорее, папа маму бьёт». Родители побежали. Сцену они застали весьма неприглядную. Михаил толкнул Светлану с такой силой, что она перелетела через низенький заборчик, а когда поднялась на ноги, он стал бросаться на неё с криком: «Отдай заявление, гадина, я всё равно его найду»! Михаила тёща с тестем увели к себе, долго отпаивали на кухне чаем, уговаривали, пытались выяснить, что произошло. Он отмалчивался, сказал лишь, что, мол, жена вздумала, заявления на мужа в милицию писать. Потом пришла Светлана и забрала его, обещала, что всё будет хорошо. Живой её родители больше не увидели. Наутро прибежал Стёпка с криком: «Мама повесилась»!

Светлана сидела на корточках меж двух сарайчиков, мать даже не сразу заметила петлю. Позже, когда приехала милиция, и Светлану положили на землю, Ольга Степановна разжимала сжатые в кулаки пальцы дочери. Медик по образованию, мать тогда ещё подумала, что при асфиксии не бывает судорожно сжатых рук. В доме был беспорядок, мусорное ведро – полное битой посуды, холодильник сдвинут, вещи из шкафа разбросаны по дивану и креслам, словно кто-то проводил в квартире беспорядочный обыск.

Светлану увезли в морг. Михаил рассказал, что в два часа ночи к нему из соседнего села приехал знакомый за таблеткой от головной боли, и Михаил собирался уехать с ним, а Светлана бежала следом, просила вернуться, говорила, что он едет к другой женщине, а потом вроде пригрозила: «Ты ещё пожалеешь».

Вернулся Михаил, по его словам, утром. И тут начали возникать вопросы. (У родственников погибшей, но не у сотрудников милиции). Почему Михаил сразу же не стал искать жену, почему его не удивило мычание недоеных коров, почему труп заметила дочка, а не он, ходивший по огороду в тех местах, откуда тело хорошо просматривалось? Проклятых «почему» прибавлялось с каждым днём.

За несколько дней до смерти, как рассказали соседи, Светлана бегала по домам и просила взаймы, хотя деньги у них обычно водились. Почему не попросила у матери? Возникло предположение, что Михаил влип в какую-то историю, и Светлана хотела выручить его, не ставя в известность родителей.

Подозрение вызывал и новый друг Михаила, какой-то беженец из Закавказья, седой шестидесятилетний мужчина. Что за дружба? Что за приезд в два часа ночи за таблеткой, если старик живёт в семидесяти километрах от города? Может, совместные тёмные дела, которым Светлана могла оказаться невольным свидетелем? Что искал этот «друг» и ещё двое незнакомцев в разбросанных по дому вещах, как только с места происшествия отъехал милицейский УАЗик? Не то ли разоблачительное заявление, которым грозила Светлана мужу накануне гибели?

Конечно, поначалу всё было как в тумане, и родственников погибшей женщины даже не поразило то обстоятельство, что в понятые взяли не соседей, а совершенно посторонних лиц. Месяц спустя, когда родители Светланы поехали, чтобы поговорить с этими людьми, выяснилось, что таковые по указанным адресам не проживают. Михаил вёл себя странно, то одно расскажет, то другое, а однажды, когда вернулись домой с кладбища, вдруг подтвердил догадку близких. Выпил и сказал: «Да, убили Светлану». И всё на этом.

– Ну, не могла она так поступить, не могла! Как решилась бы бросить детей на произвол судьбы, нам принести такое горе? Ведь даже и записки предсмертной не было, – отец Светланы примеряет себе на шею верёвочную петлю. – Странгуляционная борозда не соответствовала рубцу на шее, да и верёвки-то такой у них в доме не было, а её даже не стали брать на экспертизу.

Несчастные родители уже выучили наизусть все судебно-медицинские термины и статьи Уголовного Кодекса. В возбуждении уголовного дела им было отказано, так как «обстоятельств, указывающих на то, что женщина была убита, либо доведена до самоубийства, не установлено».