Валерий Касаткин - Бунт смерти. Книга первая

– Праздник удался, но я не об этом, – художник подмигнул фермеру, – я хочу твою будущую жену и твой водоём с ивами увековечить на холсте. Скоро в одном из салонов Москвы состоится выставка. Там будут и мои картины.

Милана запрыгала от радости.

– Как здорово! На меня будут глазеть тысячи людей, как на Мону Лизу Джоконду.

– Вы просвещённая девушка, – Худасов удивлённо качнул головой, – если Амос не будет возражать, вторую Джоконду мы можем начать создавать завтра, когда полностью рассеется темнота.

– Я никогда не буду возражать Милане, лишь бы ей было хорошо, – фермер поёжился, – стало холодать, пойдёмте в дом и продолжим праздник. Кстати, завтра обещают снег.

– Это будет как раз кстати, поскольку рыжая красавица на фоне непорочного белого снега будет выглядеть намного эффектнее, чем в окружении унылого серого пейзажа.

Всё когда-то начинается и всё когда-то заканчивается. В этом утверждении есть исключение. Бог и Вселенная бесконечны, бесконечен путь в их познании. Праздник в жизни человека – это мгновение, которое, не успев начаться, уже заканчивается. Праздник в доме Амоса закончился поздно вечером. Для некоторых гостей он затих намного раньше из-за не рассчитанной дозы спиртного на килограмм веса. Тулупкин застолье выдержал с честью, выпив за вечер два фужера кваса и отправился в кровать с молодой красавицей в полном сознании. Лишь его душа была перевозбуждена и жаждала любви. Милана этому обстоятельству только радовалась и готова была отдать будущему мужу всю себя.

Карп вернулся в свою крохотную комнату почти трезвым. Выпив перед сном кружечку сыворотки с мёдом, художник лёг на кровать, прижался к тёплой русской печке и окунулся в свои размышления.

4

Карп вышел на улицу и зажмурился от ослепительной белизны. Тропинка, ведущая на дорогу и к дому фермера Тулупкина, была спрятана под пятисантиметровым белым покрывалом. Художник осторожно сделал первый шаг, потом второй, после чего уверенно пошёл вперёд, оглядываясь на оставленную цепочку своих следов на первом снегу. Было уже десять часов дня. В воздухе чувствовался лёгкий морозец. Карп дошёл до дома фермера, поднялся на крыльцо и хотел было стукнуть в дверь, но она открылась, и на пороге засияло рыжее создание природы, которое очаровательно улыбаясь, проворковало:

– Карп, я тебя уже заждалась, я жажду славы, скорее за работу.

– Работать будем в доме, чтобы не заморозить твоё прелестное личико. Фон я набросал ещё раньше. Всё необходимое при мне, – Худасов окинул взглядом специалиста формы натурщицы, – будешь позировать без плаща. Ты со своей фигурой на фоне белого снега вызовешь бурю эмоций и у знатоков живописи, и у простых граждан.

– Я знаю, художники любят писать обнажённых женщин, – Милана, пропуская Карпа в дом, хихикнула, – может, и я для этого сгожусь?

– Мы обсудим это позже, – художник произнёс это очень серьёзно, вошёл в зал и посмотрел на девушку – если возникнет такая необходимость, и если ты изъявишь такое желание, и если даст согласие на это твой будущий муж. Кстати, где он?

– Делает обход своих владений, – Милана снова хихикнула, – я думаю, он не будет против любых моих желаний.

– В таком случае, раздевайся, – лицо Карпа было непроницаемым.

– Ты это серьёзно? – девушка стала расстёгивать пуговицу сзади на платье.

– Пока шучу, – Худасов улыбнулся и усадил Милану на диван, – ну а дальше видно будет. Сначала давай разберёмся с одной картиной, – художник стал нежно колдовать над позой девушки, учитывая освещение. Разобравшись с ней, Карп красноречиво посмотрел на декольте, – может, груди стоит больше обнажить? Они у тебя красивые.

– С большим удовольствием. Ради искусства я готова пожертвовать всем, – девушка приподняла свои прелести так, что они полностью обнажились, – ой, извините.

– Бывает, – Худасов усмехнулся, – соски спрячь, остальное оставь. Вот так сойдёт, – художник отошёл на необходимое расстояние, расставил и разложил принадлежности для творчества и, сделав первый штрих, улыбнулся, – у меня появилось вдохновение, поэтому должен получиться шедевр.

– А у тебя больше ничего не появилось, – девушка улыбнулась, как Джоконда.

– Я мужчина с нормальной ориентацией, и этим всё сказано. Возможно, мы вернёмся к этому разговору после твоей свадьбы с Амосом. А до неё, извини, как-то неприлично наставлять рога твоему будущему мужу, – Карп подошёл к девушке, чуть больше обнажил её груди и вернулся к мольберту, – я не святой и не отказываюсь от тех удовольствий, которые мне посылает судьба.