Александр Грич - Кто убьет президента?..

У шестидесятилетнего Аткинса была густая седая шевелюра, время от времени он небрежным жестом откидывал волосы со лба – вызывая вздохи умиления у обязательных молодых поклонниц – из числа участниц его студии или молодых актрис «Диониса». А лицо у Аткинса было – как печеная картошка, сплошь морщины. Он не то, что никогда не думал о подтяжках кожи, он и обычных для мужчин-актеров косметических масок не признавал. «Если вы на меня смотрите и думаете, сколько мне лет, – значит я не гожусь для работы, которую делаю!» – это была его обычная поговорка. Не пустая, впрочем! Когда Аткинс загорался – а загорался он на рептициях постоянно, просто не мог иначе – морщины чудесным образом разглаживались, лицо молодело, а горящие огнем глаза могли убедить, кажется, кого угодно и в чем угодно…

– Перед тем, как начать… – Аткинс сделал долгую паузу. – Перед тем, как начать сегодня, давайте почтим память одного из наших фанатов и самых ценных сотрудников Майкла Веллингтона… Помимо того, что Майкл был хорошим парнем, это каждый из вас и так знает, он был чутким и умным шекспироведом – вы уж поверьте моему слову, такое нечасто встречается. У нас с ним были прекрасные намерения, идеи, задумки. В частности, «Гамлета» в том виде, в котором мы его с вами будем репетировать сегодня, я придумал… – Аткинс перевел дыхание и решил отредактировать себя, – мы придумали вместе с Майклом, и его указания по тексту были для меня чрезвычайно ценны… Помолчим минуту!

Скрип отодвигаемых стульев и долгая минута тишины – только доносятся детские вопли с соседней игровой площадки, мерно, словно океан, гудит проходящий в предгорьях фривей, да сигнал тепловоза «Амтрака» слышен с дальнего переезда.

– Я не стану сегодня обсуждать отсутствие здесь Виктора, без которого в последнее время мы не работали, хотя его роль в нашем коллективе не так уж и велика. Хочу сказать во всеуслышание, что мне его не хватает, и я не верю в нелепые обвинения, которые на него возводят.

– Будьте точны, Фред! – это Бреслин проговорил с места. – Обвинения ему еще не предъявлены. Следствие идет и не наше дело заниматься домыслами. Тем более, что вы не хуже меня знаете, да и все мы знаем, что у Виктора были личные мотивы ненавидеть Майкла. Я имею в виду девушку, которую Веллингтон у него увел.

– Только не надо меня поучать! – Фред Аткинс шумно выдохнул и поднял руку, останавливая Бреслина, который пытался продолжить. – Я сказал вам всем то, что считал нужным сказать, а сейчас мы переходим к репетиции. Прежде всего: у нас в этом спектакле будут две игровые площадки – эта сцена и еще круглая площадка посередине зрительного зала.

Актинс спрыгнул со сцены и прошел ярдов двадцать.

– Представьте, здесь будет центр этой второй площадки. И представьте, как здорово тут будут выглядеть сцены на кладбище. А ведь сцены на кладбище и разговор с могильщиками – это, я бы сказал, основа основ «Гамлета».

Огорожена эта площадка перед началом спектакля будет обычной желтой полицейской лентой – так огораживают места преступлений. И эта лента создаст у зрителей соответствующий настрой.

– Настрой на что? – это уже Кэролайн Клайд спросила. Та самая Кэрол, которая была с Майклом Веллингтоном в вечер его убийства. В жизни Кэрол работала психологом, имела частную практику. В будущем спектакле ей предназначалась роль Офелии. Выбор Фреда Аткинса в данном случае не встретил в труппе единодушного понимания. Офелия, как традиционно принято – существо слабое и рефлектирующее. А Кэрол – тоненькая и стройная – была всегда натянута как струна. Ее обычное доброе расположение духа могло мгновенно превратиться в обжигающее собеседника презрение или в едкую иронию – если речь шла о предметах, «больных» для нее. Такими, для Кэрол, как в «Дионисе» знали по опыту, были женский вопрос и темы личной свободы…

– И вообще – Кэрол на эту роль не годится. Она слишком сильна для Офелии!.. – в открытую говорил в театре Бреслин.

– Ты не знаешь, какую Фред Аткинс задумал Офелию! – возражал будущий Гамлет – Рамирес, неравнодушный к Кэролайн.

– Я спрашиваю: на что мы хотим настроить зрителей? – повторила Кэрол.

– Хороший вопрос! – Аткинс, довольный, обвел взглядом собравшихся. – Вот если бы вам предложили одним словом определить, кто в сущности есть Гамлет, что бы вы, Кэрол, сказали? Правдоискатель?

– Правдолюбец? – выговорила молодая женщина нерешительно. – Нет, looser [1] англ. проигравший, презрительная кличка. – прим. ред. !