Сергей Качуренко - Девятое звено

Дожидаясь, пока прогреется двигатель, я набрал телефонный номер еще одного старинного друга и быстро договорился о встрече. Потом неспешно тронул машину с места, не в пример мыслительному процессу, который после этого лишь ускорился:

«А ведь с аварией далеко не все гладко. Хотя, на первый взгляд, «прикопаться» не к чему, если, конечно, не знать всей предыстории. А именно: загадочных событий, произошедших накануне в Абхазии. А так – вполне объяснимая масштабная авария с трагическими последствиями из-за ряда нарушений ПДД, допущенных водителем бензовоза. Только вот показания свидетелей почему-то настораживают, как и само поведение супругов из «шкоды». С тем, что водителю удалось быстро среагировать и выехать из радиуса взрыва, еще можно согласиться. Но как при таких обстоятельствах обоим удалось рассмотреть и в тонкостях описать всю картину происшествия? Вопросов больше, чем ответов. А если это действительно спецоперация? В таком случае, ее тщательно спланировали и профессионально провели. Тогда кто? Ох, как не хочется в это верить! И в первую очередь из-за того, что поиски истины в подобных случаях, как правило, заканчиваются еще большими неприятностями. Проще говоря, можно натолкнуться на нечто гораздо более мерзкое и далекое от понятия человечности. Встретиться лицом к лицу с тем, что превращает отношения между людьми в кромешный хаос. А мотивация всегда одна: жажда власти, угнетения и манипуляций с тягой к несметным богатствам и привилегиям».

Безрадостно шевелил извилинами и намеревался проехать в район Татарки таким образом, чтобы не завязнуть в транспортном заторе. Но тщетно: машина не ехала, а едва ползла на второй передаче в бесконечном потоке легковушек и неповоротливых фур.

А на Татарке, у заснеженных склонов древних Щекавицы и Юрковицы, располагался главный офис управления ГАИ МВД Украины.

Как выражался покойный генерал Брут: «Бездорожное ведомство создано для того, чтобы выводить меня из себя, но иногда его представители могут нам очень даже сгодиться». Что и натолкнуло меня на мысль созвониться с одним из руководителей этого уважаемого учреждения, который, к счастью, оказался на месте.

Полковник Рудь несказанно обрадовался звонку и жаждал немедленной встречи с давним приятелем и бывшим сослуживцем. А с порога просто набросился на меня и запричитал:

– Товарищ Кучер, друг сердешный! А как помолодел да похорошел за пределами внутренних органов! – Потом широким жестом указал на кресло в углу кабинета. – Располагайся, отдыхай. Сто лет тебя не видел. Небось, зазнался на вольных хлебах и о друзьях вспоминаешь только тогда, когда от них что-нибудь нужно. Ведь так?

– Каюсь, Юрий Данилыч, – отвесил ему поклон, умостился в удобном кресле и, иронически прищурившись, пожаловался. – Я ведь думал, что на пенсии люди отдыхают и по миру путешествуют. А вышло, как в том мультике: только теперь по-настоящему жить начал, когда на пенсии пришлось к труду привыкать. Так что извиняй, Юра – работы непочатый край.

– Можешь не оправдываться, – отмахнулся полковник, занимая руководящее место. – Щас кофейку попьем.

– Да я не за этим…

– Сиди и помалкивай, раз пришел, – прикрикнул и гневно покосился на еще советских времен телефонный коммутатор. – Ну, где же это Людка запропастилась?

И тут же из динамика послышался приятный женский голос:

– Слушаю, Юрий Данилович.

Округлив глаза, полковник сделал вид, будто закашлялся. Потом наклонился к пульту и заискивающе пролепетал:

– Людочка, золотце, принеси нам два кофе. Только «сажу», [4] Сажа – сленг – растворимый кофе. пожалуйста, не замешивай. Свари нормальный – импортный. Благодарю за понимание.

Я заметил, что Рудь значительно прибавил в весе с тех пор, как мы не виделись. А некогда ретивые рыжие вихры, вечно торчавшие на крупной голове в разные стороны, стали лилово-белыми. Одутловатое лицо цвета пергамента казалось усталым и болезненным. Как говорится, синдром руководящего лица – на лице.

Немного скрашивали портрет бесчисленные регалии на просторной серо-голубой рубашке нового образца – орденские планки, эмблемы и шевроны, которые раньше носили на кителях. По периметру накрахмаленного воротничка – расшитые вензеля с листиками и завитушками, а на форменном галстуке красовалась эмблема с позолоченным тризубом.