Анна Дубчак: Рождественский ужин

– Чего она боялась?

– Их и боялась. Или себя. Боялась, что сломается, что оттаскает за волосы ту стерву, его жену… Что разобьет в кровь ее напудренное лицо, что размажет ее по стенке… Боялась, что любовь, которой она жила последние годы, повернется к ней своим отвратительным хохочущим лицом – маской предательства, подлости и алчности… Ведь она была умной женщиной!

– Но вы же все равно ушли, – с печалью в голосе произнесла Глафира. – Ушли. Вот не ушли бы, может, ничего бы и не случилось…

– Может… Словом, они выпили, закусили и пошли в спальню… Догадываетесь, зачем? И это на глазах у Веры! На ее кровати! Она еще и постель-то толком не постелила, только белье сложила, а они уже и устроились, на матраце!

– А вы откуда знаете?

– Когда я уходила, дверь специально не запирала – мало ли что…

– И вы вернулись? Под каким предлогом?

– Да ни под каким! Хотела проведать Веру.

– Сколько времени прошло с тех пор, как вы вышли из квартиры?

– Часа полтора. Я дома места себе не находила. Все думала, что бы такое придумать, чтобы они оставили Верочку в покое. Я даже подумала, а не позвонить ли мне брату, он у меня военный человек, быстро бы разобрался в ситуации, он нашел бы как избавить Веру от этих… мародеров… Ведь она тогда была на грани, понимаете? И думаете, Бронников этого не понимал? Не чувствовал? Он ждал развязки и заперся в спальне специально, чтобы причинить ей боль, чтобы нанести Вере непоправимый удар… Тем более он знал, что она недавно перенесла микроинфаркт… Знал и про завещание, она же ему все, дурочка, рассказала!

– И что? Позвонили брату?

– Нет, не позвонила. Мне в голову пришла совершенно другая мысль… Яркая, как вспышка молнии. Я вспомнила один криминальный роман, там одна женщина убивает другую женщину щипцами для завивки… Вернее, нет. Сначала та женщина сунула электрические щипцы в наполненную водой ванну, где находилась другая женщина, и та потеряла сознание, и потом главная героиня ее утопила… Вот я и подумала, что у меня, у слабой женщины, нет настоящего оружия – ни пистолета, ни арбалета… – Она горько усмехнулась. – Ничего такого под рукой, чем я могла бы убить этих… двоих…

– Ни яда у меня нет, – продолжала в каком-то отчаянии Татьяна. – Да и вообще, яд – это опасно. Можно по ошибке отравить не того человека. Они же ели и пили. Все. И Верочка ела машинально, я видела… Думаю, она не ощущала вкуса еды, бедняжка… – Татьяна снова всхлипнула. – А вот электрические щипцы есть. И у Веры тоже есть. Я стала думать, что бы такое изобрести, чтобы этот Бронников схватился за щипцы, которые будут находиться на дне ванны… В конечном итоге, было все равно, чьи это щипцы… И тогда я, надев на себя вечернее платье и тщательно накрасившись, то есть изображая из себя женщину, собирающуюся на вечеринку, заглянула к ним, вернее, зашла к Вере, но вместо того, чтобы увидеть всю троицу за столом (где же им еще быть-то?!), обнаружила в кухне у окна заплаканную Веру.

«Ты куда?» – спросила она меня испуганно и схватила за рукав. Она его чуть не порвала! Это было движение, граничащее с судорогой! «Я собралась в гости, у меня нет щипцов, а у тебя есть, но они сломаны!» Вот такое я ей и сказала. Она, конечно, ничего не поняла. Она не поняла, что я только что озвучила свой план. Она смотрела на меня, разодетую в пух и прах, и видела во мне еще одного предателя… Она подумала, что я решила оставить ее, уйти к кому-то в гости. И когда я повторила ей про щипцы, она снова меня не поняла и прошептала, глотая слезы: они (она имела в виду, конечно, не щипцы, а эту парочку) там, в моей спальне, на моей кровати!!! И тогда я подумала, что эта парочка перешла все границы. И ни один из них не достоин снисхождения. Словом, я пошла в ванную комнату и пустила воду. Затем включила щипцы. Потом решительно направилась к двери спальни и принялась барабанить… Понятное дело, что мне было уже не до вежливости. Знаете, я больше чем уверена, что ничем таким они там не занимались. Просто Бронникову надо было вывести из равновесия Веру. Он просто убивал ее – не пулей, не ядом, не стрелой, не ножом… Он убивал ее своей жестокостью. Словом, едва я постучала, как он сам, одетый, открыл мне дверь. Весь его внешний вид свидетельствовал о том, что он словно ждал, когда в дверь постучат, – он был одет, повторяю… Я знаю, как может выглядеть мужчина, когда прерывают его занятие… Но это был не тот случай! Я, идиотски улыбаясь, сказала ему, что мне нужна его помощь. Он, повернувшись к своей жене, пробормотал что-то вроде «я сейчас, дорогая, накинь на себя что-нибудь!», пожал плечами, как человек, вынужденный в силу своей вежливости отозваться на призыв о помощи, поплелся за мной, в ванную комнату! Там я схватила щипцы, они к тому времени уже нагрелись, и сказала ему, что собираюсь в гости, что у меня дурацкая ситуация, сгорели мои щипцы и я пришла за помощью к Вере, а у нее они тоже, оказывается, не работают… Или, быть может, что-то с розеткой, посмотрите, пожалуйста… Понятное дело, что он не пришел в восторг от моей просьбы. Надо сказать, что, когда я говорила, щипцы были выключены и вилку я держала в руках… Потом я, словно желая что-то показать ему, сделала так, чтобы горячие щипцы упали в наполнявшуюся ванну… Я вскрикнула, Бронников машинально кинулся за упавшими щипцами, и тут я, понимая, что действовать надо быстро, сунула вилку в розетку…