Фридрих Незнанский - Профессиональный свидетель

— Так отключи мобилу, и все дела. А городской аппарат на что?

— Видишь ли, Филя, если слушают, то его — в первую очередь.

Агеев присвистнул и посмотрел на Гордеева с уважением: ну и в передрягу же попал человек. Они поменялись мобильниками, и Агеев уехал, взяв с Гордеева обещание звонить, если что, прямо в «Глорию», где любой из сотрудников, оказавшийся на месте, будет рад помочь Юрию Петровичу.

После этого Гордеев сделал несколько звонков, в том числе снова Турецкому, договорившись с ним уже о точном времени встречи.

— Ты что это, уже куда-то лыжи навострил? — удивился Турецкий.

— В самую точку, — заверил Гордеев.

После этого достал из бара бутылку армянского коньяка «Ани», из холодильника — большой грейпфрут и завалился на диван. Едва он сделал первый хороший глоток и приготовился забросить в рот дольку цитруса, как зазвонил мобильник. Оказалось, что это Агеев.

— Филипп?! — ошарашенно сказал Гордеев.

— Не волнуйся, Юрий Петрович, я не с твоего аппарата звоню, я же не совсем пень, просто я уже в «Глорию» приехал, а здесь у нас связь чистая, не сомневайся, это регулярно проверяется. Кстати, как ты себя чувствуешь?

— Уже лучше, — буркнул Гордеев, засовывая-таки в рот дольку грейпфрута.

— Рад это слышать, — бодро отрапортовал Филя, словно они не виделись месяц. — Вот какое дело, Юрий Петрович, я совсем забыл, мы же проблему твоей связи решим в два счета, Сева Голованов верно подсказал…

Оказалось, что некоторое время назад клиентом «Глории» был владелец салона сотовой связи, который и по сей день расплачивался бартером: в случае необходимости аппараты, а главное — номера можно было менять через день.

— Слушайте, господа частные сыщики, — засмеялся Гордеев, — ну у вас прямо все схвачено! И медицина, и почта, и телеграф.

— Так привезти тебе сейчас пару подключенных телефонов?

— Завтра, если ты не против.

— Считай, что оно уже наступило, — засмеялся Филя. — Это я не в том смысле, что сейчас примчусь, конечно! — тут же поправился он. — Поправляйся.

Анастасия неслась по лесу, перемахивая через упавшие стволы, на хорошей спринтерской скорости. Ничто не снимает стресс лучше, чем хорошая физическая нагрузка, уж она-то, как будущий психолог, это знала. И еще — холодная вода, которая ждет ее впереди. Солнце поднялось уже высоко, и роса держалась только в тени, под кустами.

Постепенно сквозь чащу аянских елей ей открылось озеро. Темная, почти черная гладь воды издалека веяла прохладой…

Насте показалось, что за то время, что она тут не была, озеро стало словно меньше и будто постарело… Она поняла, что на самом деде думает об отце. Встряхнула головой, отгоняя грустные мысли.

Один узкий и мелкий конец озера зарос осокой и камышом; сильнее разрослись и наклонились к воде деревья, гораздо больше теперь было на темной воде листьев кувшинок…

Вот вспорхнули несколько белых куропаток.

Не останавливаясь, сбрасывая на ходу майку, кеды, расстегивая джинсы, она добежала до берега, скинула штаны и начала натягивать купальник. «Господи, да кто меня здесь видит?» — мелькнула наконец единственная здравая мысль, и, бросив купальник на берегу, девушка голышом кинулась в воду, взвизгнув от холода, ожесточенно молотя руками и ногами, поднимая тучи брызг и наверняка распугав всю местную живность.

Через пару минут она привыкла к воде, и движения стали замедленными, потом — плавными. Она отплыла подальше от берега, перевернулась на спину, широко раскинув руки и ноги. Подумала, что, наверно, со стороны сейчас напоминает русалку.

«Нет, все-таки папа невыносим, — в который раз подумала она. — Вечно с ним так: скучаешь, подарки ищешь, торопишься приехать, а он раз — скажет что-нибудь, и привет, хорошее настроение как рукой сняло. На него уже можно ярлычок вешать: «Отличное лекарство от хорошего настроения. Принимать дважды в день независимо от приема пищи».

…Таким он был не всегда. Только последние годы, после этой проклятой войны и ужасной его работы. Конечно, после смерти ее матери отцу пришлось нелегко, но они оба приспособились к этому. Анастасия не обманывалась насчет истинной причины того, почему она выбрала профессию психолога. Ей всегда хотелось как-то разобраться в себе, в своих отношениях с окружающими. Но по-настоящему актуальным это стало теперь, когда ее отцу, как она ясно понимала, нужна была помощь. Хотя его намек насчет «ковыряния в чужой душе» слишком очевиден. Со своей болью он будет разбираться сам. Настоящий мужчина, понятное дело! Анастасия подумала, что такая полная закрытость от окружающего мира становится не совсем нормальной. «Вот и бороду отпустил, — с грустью глядя в ненатурально голубое небо, думала девушка. — Скоро совсем стариком сделается, а ведь ему всего лишь сорок лет».