Фридрих Незнанский - Стрельба по «Радуге»

Бой закончился скоро, можно сказать, в считаные минуты. Из темноты ущелья на место бойни вышли несколько бойцов федеральных войск в маскировочной форме, а к ним навстречу через груды камней пробирались другие в таком же обмундировании. Они осматривали тела убитых. Раздалось несколько сухих выстрелов. Очевидно, добивали тяжело раненых, заниматься ими было некому, да живым здесь делать было уже нечего.

Салах ощущал только ослепляющую головную боль, будто по ней били тупым и тяжелым предметом. Дышал он с трудом, придавленный лошадиным трупом. И вдруг услышал голоса. Забыв о смертельной опасности, попытался застонать, но сам услышал только бульканье в горле. Голоса, отраженные стеной нависающей скалы, приблизились, и Салах наконец понял, о чем идет речь. Говорили двое.

— Очень удачно у нас получилось, — сказал начальственный басок. Таким тоном обычно говорил Теймураз, он всегда ощущал себя командиром над младшим братом.

— Нормально организовано… — согласился второй, с более высоким голосом. — Ребята их вели чуть ли не от Хачароя. Опытная команда была, сам Ахмадов-старший шел, а этот просто так шляться по горным тропам не станет, значит, что-то очень важное перевозят. Пойдемте, товарищ подполковник, поглядим, что у них в тюках?

— Ты вот что, капитан, — перебил его подполковник, — тюки соберите и сложите, а смотреть я их буду сам, таково распоряжение моего начальства.

— Как скажете, — охотно согласился капитан. — Меньше забот. Нам, Андрей Дмитриевич, и своих еще выше крыши. Надо бы тропу освободить, следы боя убрать, трупы скинуть, чтоб очередной караван не спугнуть. Пленных не оставляем? Ну, если вдруг обнаружим?

— А куда вы их собираетесь тащить? Лошадей-то вот зря постреляли, очень бы пригодились… Хотя тоже, куда их? Мы ж не пойдем обратно караваном, все равно им конец один. Так что давайте-ка, пока не стемнело окончательно, лучше этими тюками займемся. Это важнее. Вызывайте базу, пусть о транспорте побеспокоятся… Ну, после того, как я посмотрю, наведу ревизию, — подполковник хрипло засмеялся. — Так что, тех, кто остался, кончайте, — бросил уже небрежным тоном. — Если делать больше нечего, в пропасть покидайте, зверю и птице пожива… — он засмеялся. — Кто еще здесь пойдет?

Салах потерял сознание. А очнулся, когда над его головой стали сдергивать с трупа лошади упаковку, которую та тащила сюда через горное ущелье. Зря, выходит, тащила…

— А вон, погляди, еще один валяется! — услышал он голос и зажмурился, понимая, что если увидят его живого, немедленно добьют. — Дышит, нет? Проверь.

Салах почувствовал пальцы, которые пытались нащупать на его шее вену, но у шарившего ничего не получалось — шея его была несколько раз плотно обернута платком и сверху еще сжата жестким воротником камуфляжной куртки. Он затаился, задержав дыхание так, будто и в самом деле умер, хотя грудь его разрывалась от боли и страха.

— Готов, кажется, — донеслось до него, и, снова теряя сознание, он услышал выстрелы.

В наскоро развернутой палатке, куда бойцы стаскивали груз, снятый с лошадей, сидел подполковник Федеральной службы безопасности Андрей Дмитриевич Ловков и, словно следуя своей фамилии, ловко распаковывал свертки. Их было не так уж и мало: три лошади несли по паре довольно-таки увесистых кулей. Предметы, которые в них находились, были завернуты несколькими слоями ткани, перетянуты скотчем и, в свою очередь, засунуты в плотные, перетянутые ремнями брезентовые мешки. Так что возни было больше, чем собственно дела. Подполковник не совсем понимал, вылетая на задание, почему задержание каравана было решено провести в строжайшей тайне. Наркотики? Только вряд ли боевики стали бы эту дурь вывозить в Грузию. То же самое и с оружием. Наоборот, все это они сюда везут, включая фальшивые доллары, которые, тем не менее, находят здесь сбыт. Но что можно было бы сейчас вывезти из Чечни, причем явно за границу? Ответ пришел, когда был раскрыт первый куль.

Ловков даже засмеялся. У него появилось ощущение, будто он не просто смотрит, но и сам участвует в каком-то дешевом фильме, в котором имеются все необходимые для остроты сюжета компоненты: война, смерть кругом, драгоценности, музейные экспонаты, наверняка очень тоже ценные, и, наконец, вывоз всего этого добра за границу. Белые и красные, безжалостные убийцы и грабители народного достояния — с одной стороны, храбрые чекисты — с другой… Приехали…

В свертках, как быстро понял подполковник, были хорошо и грамотно упакованы те предметы, которые обычно выставляются на стендах лучших музеев и ставятся под охранную сигнализацию — от музейных грабителей. Несколько свернутых в общую трубу небольших полотен оказались картинами, снятыми с подрамников. Портреты, пейзажи. Причем, что удивило Ловкова, пейзажи-то определенно русские, и зачем они кому-то нужны за границей? А вдруг они действительно представляют особую ценность? Не шибко разбирался подполковник в подобных «культурных ценностях». В другом куле, самом тяжелом, оказались запакованные бронзовые и чугунные фигуры лошадей на подставках. Работа тщательная, тонкая, наверное, специалист по лошадиной части даже породу определит, а то и имена этих коней. Для чего они там? Разве что отыскался особый ценитель, владелец богатых конюшен? Все возможно…