Татьяна Полякова - Не вороши осиное гнездо

Он поднялся, а я вздохнула с облегчением, решив, что он уходит. Забелин в самом деле направился к двери, но внезапно, сменив траекторию, оказался передо мной, наклонился к самому лицу, а я невольно отпрянула.

– Знаешь, – сказал он со смешком. – Иногда я очень жалею, что дал тебе слово. Вот как сейчас.

– Но ты его дал, – охрипшим голосом ответила я.

– К несчастью, – покивал он головой. – Ладно, я ухожу. Передай своему герою, пусть получше смотрит за тобой. Мне что, бросить все дела и идти к тебе в телохранители?

– Мне впору действительно им обзавестись, чтобы ты держался подальше, – хмыкнула я.

Он уже был возле входной двери, взялся за дверную ручку и спросил:

– Интересно, чего ты на самом деле так боишься? – Он весело подмигнул, мол, все я про тебя знаю. – Хочешь, скажу, чем все закончится, милая? Твой отец будет носить на закорках наших детей. Никуда ты от меня не денешься. Так что я готов потерпеть.

Он громко засмеялся и наконец-то ушел, аккуратно прикрыв дверь. Я выждала несколько секунд и лишь после этого бросилась запирать замки и задвижку и заревела от бессилия. Этот гад чувствует мой страх, вот и устраивает представление в свое удовольствие. А вдруг он прав? Вдруг я боюсь уступить из-за привычки ему подчиняться?

Мне потребовалось немало времени, чтобы научиться жить без него. Неужто я извращенка, такая же чокнутая, как мой бывший? Глупости. Благодаря его же стараниям ему досталась перепуганная насмерть девица, которую нетрудно было себе подчинить. Я считала себя существом второго сорта, до которого снизошло такое сокровище, как мой муженек. И на радостях всячески старалась ему угодить. А он умело пользовался и моей благородностью, и неопытностью, укрепляя меня в мыслях, что без него я полное ничтожество. Помнится, я даже платья покупала только после его одобрения. Теперь-то я знаю, что нормальные мужики в меру сил от этой почетной обязанности отлынивают. Ну, купила и купила: «Во всех ты, душечка, нарядах хороша». Попробуй затащить того же Владана в отдел дамского платья. Он еще на подступах будет выглядеть так, точно трое суток в одиночку держал круговую оборону. А Забелин был готов шляться по магазинам чуть не каждый день, сладким голосом напевая «Милая, вряд ли ты одна сделаешь правильный выбор. Тебе пригодится мой совет». В вольном переводе: «Да ты сама даже платье не выберешь». А я, дура, перед ним лебезила (вдруг не то взяла, не угодила по безвкусию своему и глупости), да еще радовалась, какой у меня внимательный муж, готов тратить свое драгоценное время на пустяки. Может, он всерьез скучает по тем временам? Только я значительно поумнела.

– Хрен тебе, – буркнула я, демонстрируя средний палец входной двери.

Ободренная этим героическим поступком, я вернулась в комнату, убрала посуду, испытывая потребность в движении. На душе после встречи с Забелиным, как всегда, страшновато и мерзко. Что он болтал об интересе к нам каких-то личностей? Он все выдумал или так и есть? И стоит ли сказать об этом Владану?

Собственно, в размышлениях на эту тему и прошел весь вечер, часть ночи, а также утро. В офис я явилась, ничего толком не решив. Владан уже сидел за своим столом, играл монеткой и что-то искал в Интернете.

– Как вчерашняя культурная программа? – поздоровавшись, спросила я.

– Нормально, – не поднимая глаз от экрана, кивнул он.

– А в пивнушку успел заглянуть?

– Успел. Сейчас закончу и все тебе расскажу.

Он продолжил поиски, а я продолжила томиться: рассказать или нет? Конечно, рассказать следовало. Но, к сожалению, сделать это, не упоминая источник информации, невозможно. А вот упоминать этот самый источник совершенно не хотелось. Затрудняюсь объяснить почему, но тот факт, что бывший является ко мне когда захочет, я считала в высшей степени постыдным, и признаться в этом Владану было непросто. Он, кстати, единственный, кто знал истинную причину моего развода с мужем.

Опершись на локоть, я пялилась в стену напротив, изводя себя одними и теми же мыслями, и тут входная дверь с шумом распахнулась, и через несколько секунд в кабинете появился Бад, держа за шиворот вихрастого субъекта лет двадцати в футболке на два размера больше, чем следовало. Парень пытался вырваться, упирался пятками и, судя по синяку, который стремительно созревал под правым глазом, оказал сопротивление, совершенно напрасно, кстати. Несмотря на весь свой внешний лоск, Бад обладал железной хваткой и был не прочь пустить в ход кулаки – результат весьма бурного детства и отмороженной юности. Парень успел понять, кого ему бог послал, и на жизнь смотрел без оптимизма, но надежда на спасение в нем еще теплилась. Оттого, наверное, он отчаянно вопил: