Татьяна Полякова - Не вороши осиное гнездо

– На какой рыбалке?

– Я ж оставил записку, – вздохнул он.

– Про рыбалку там ничего не было.

– Там было главное. Не доставай, ради Христа, не то весь отдых насмарку.

– А где рыба? – съязвила я.

– Съели. Если честно, мы больше природой наслаждались.

– Это в каком же месте?

– В Карелии, – глазом не моргнув ответил он. – Ладно, пойду приму душ с дороги. Пока, – кивнул он Баду и удалился, прихватив рюкзак.

– Как думаешь, он действительно был на рыбалке? – полезла я к Алексею.

– Главное, он хочет, чтобы другие так думали.

– Но это не так?

– Не забивай голову. Если Серб вернулся, я, пожалуй, пойду. Решишь позвонить – буду рад. – Он направился к двери, сделав ручкой на прощание, глядя на меня с каким-то странным выражением. Но мне было уже не до этого, все мои мысли занимал Владан.

Не успел Бад уехать, как в офисе появилась запыхавшаяся Тамара.

– Звони Маринке, есть ли у нее чего пожрать? А то я мигом сварганю. Мужик с дороги…

– Он был на рыбалке, – зачем-то сказала я.

– Звони…

Маринка ответила не сразу, зародив в душе худшие подозрения: вполне возможно, что они сливаются в объятиях после долгой разлуки.

– Чего тебе? – буркнула она недовольно, а воображение услужливо рисовало одну любовную сцену за другой. В тот момент я соперницу люто ненавидела, оттого удержаться от язвительности не смогла.

– Тамара спрашивает, есть ли чем накормить мужика с дороги, предлагает свои услуги.

– А то я без вас не справлюсь. – Маринка бросила трубку, а я пожала плечами:

– Справится без нас.

– Справится она, – презрительно фыркнула толстуха. – Яичницу пожарит? А я бы… – Тут она махнула рукой, после чего торопливо перекрестилась. – Вернулся, и слава богу. А ты чего скуксилась? Ревнуешь, что ли?

– А вы как думаете? – хмыкнула я.

– Понятное дело… Сама себе судьбу выбрала.

– Давайте без нравоучений, вас всех не переслушаешь.

Тамара наконец удалилась, а я вымыла чашки, оставшиеся после нас с Бадом, и устроилась на диване с робкой надеждой, что Владан скоро появится. Его и мои желания, похоже, пока не совпадали.

Зато где-то часа через два в офис заглянула старушка, имени я ее не знала, но встречала довольно часто, в теплое время года она полдня проводила на скамейке возле двадцать восьмого дома в компании соседок.

– Здравствуй, Полинка, – сказала она, пытаясь отдышаться после подъема по лестнице. – Говорят, Владан вернулся?

«По радио уже объявили?» – чуть не брякнула я, но вовремя сдержалась.

– Да. Вернулся. Был на рыбалке, в Карелии.

– Вот и славно. Отдохнул на свежем воздухе… дело у меня к нему. Пусть с дороги отдохнет, а я уж тогда завтра. Передай ему, что Пелагея Алексеевна заходила.

– Обязательно передам.

Она поставила на стол пакет.

– Я здесь собрала кое-что. Яички, творог. Ну и прочее по мелочи. Все свойское, от сестры привезла.

– Спасибо, только он не возьмет. И меня отругает.

– Возьмет, возьмет. Мне не откажет.

Она торопливо удалилась, а я заглянула в пакет. Кроме творога и яиц, там еще стояли двухлитровая бутылка молока, холодец в железном судке и банка варенья. Я только головой покачала, убрала пакет в холодильник и вернулась на диван.

Прошло еще два часа. Владан и не думал появляться. Но около пяти часов позвонил, к тому моменту я уже едва на стены не кидалась.

– Какого лешего ты в конторе сидишь? – осведомился он, а я зло подумала: «Ну вот и до меня очередь дошла».

– Я на своем рабочем месте.

– Помнится, я тебя в отпуск отправил.

– Заходила старушка, Пелагея Алексеевна, у нее к тебе дело. Если хочешь холодца – поторопись.

– Какой еще холодец?

– Свойский.

Он чертыхнулся, а минут через двадцать уже входил в офис. На смену недавней ревности пришла обида, потому что я заподозрила: явился Владан не из-за меня, а из-за старушки.

– Пакет в холодильнике, – буркнула я.

В холодильник он заглянул и сказал с серьезным видом:

– С голода мы точно не умрем, – и добавил, вдруг широко улыбнувшись: – Жутко рад видеть твою мордаху.

Само собой, я забыла все обиды, очень хотелось повторно броситься ему на шею, но он уже устроился в кресле в своей излюбленной позе и принялся вертеть монетку в один евро, которую вечно таскал с собой.

– Маринка жалуется, ты от рук отбилась.

– Господи, – скривилась я.

– Она о тебе беспокоится, – назидательно произнес он.

– Уж как-нибудь обойдусь. Идиотизм какой-то, – буркнула я.

– Это ты к чему?

– По-твоему, это нормально?