Татьяна Полякова - Не вороши осиное гнездо

– Папа… – Я накрыла его руку своей. – Ей-богу, у меня все в порядке. А что касается Валеры… нет никаких тайн, просто он совсем не тот человек, которого я себе вообразила до замужества.

– А Владан тот?

– Владан – тот, – кивнула я, уловив в голосе отца иронию и недоверчивость.

– Надеюсь, ты не ошибаешься.

После этого разговора мы оба почувствовали неловкость и поспешили всячески ее сгладить. Отец предложил остаться у него, и я осталась. После ужина мы часа полтора гуляли в парке, я висла на его руке, как когда-то в детстве, и чувствовала себя маленькой девочкой, для которой любимый папочка сделает невозможное. Неудивительно, что о Баде я забыла. Мобильный я отключила еще в ресторане (папа не любил, когда нас отвлекали), и пропущенные звонки увидела только утром по дороге в офис, когда включила телефон. Подумала позвонить Алексею, но тут же мысленно махнула рукой: в конце концов, я ему ничего не обещала.

То утро отличалось от предыдущего появлением Маринки, она заглянула ко мне перед тем, как отправиться в салон красоты, хозяйкой которого являлась.

– Не надоело тебе здесь без дела торчать? – спросила ворчливо.

– Кто-то должен встретить клиента…

– Ага, их целый табун у дверей. Слышь, Полинка, у меня девки в отпусках, почему бы тебе не поработать администратором, раз уж тебя так тянет к трудовой деятельности.

В первое мгновение я предложению даже обрадовалась, в самом деле, это куда лучше, чем томиться здесь, точно в заключении. Но тут же возникло опасение: Владан, чего доброго, может решить, что вполне без меня обойдется. Я сурово покачала головой, и Маринка, чертыхнувшись сквозь зубы, убралась восвояси.

Я перебралась на диван, прихватив книжку, и успела дойти до семьдесят четвертой страницы, когда в окно кто-то бросил камешек. Ущерба от броска никакого, да и звук был едва слышным, однако я решила взглянуть, кто это такой смелый? Или все-таки неловкий?

В общем, я открыла окно, повертела головой в поисках подходящего кандидата и увидела в подворотне Виктора. Он махнул мне рукой, предлагая к нему присоединиться, и я бросилась через дорогу, едва не забыв дверь запереть. Парень к моменту моего появления в подворотне успел переместиться подальше от выхода на улицу и теперь подпирал стену, сунув руки в карманы спортивных штанов.

– Привет, – сказала я, понижая голос.

Он кивнул, поглядывая поверх моего плеча. Шпионские страсти вызывали улыбку, но я не спешила ее демонстрировать, не хотела обижать парня.

– Узнал что-нибудь?

– Про бабу эту? Не-а. Глухо, как в танке. Я поспрашивал.

– Но ведь откуда-то она взялась?

– Понятное дело, – кивнул Виктор. – Вот я и думаю, не иначе, как это Горбатого баба.

– Какого Горбатого? – насторожилась я.

– У него фабрика прямо возле рынка.

– Фабрика? – переспросила я с сомнением, мимо рынка я проезжала не раз и никакой фабрики не видела.

– Ну, сумки шьют, кошельки всякие.

– Почему ты решил, что убитая работала на этой фабрике?

– Так я же сказал, никто эту бабу не знает, а у Горбатого нелегалки работают. На фабрике и живут, он их отпускает раз в сто лет по обещанию.

– А ты не выдумываешь? Это ж просто рабство какое-то.

Витька презрительно хмыкнул:

– Если хочешь, можешь сама взглянуть.

– На фабрику?

– Ты чего такая бестолковая? На девок, что там работают. Вдруг кто-то из них нашу покойницу знает.

– Но если там работают нелегалы, посторонних вряд ли пустят.

– Само собой. Но пролезть можно.

Я едва вновь не брякнула «куда», но вовремя опомнилась, спасая остатки Витькиного уважения.

– Когда пойдем?

– Можно хоть сейчас. – Витька отлепился от стены и направился во двор, я смотрела ему вслед, пока он не повернулся, буркнув: – Что стоишь, потопали, – и припустилась следом.

То, что передо мной фабрика, мне бы и в голову не пришло. Жуткого вида сооружения, обшитые железом и напоминающие гаражи, которые строят из того, что оказалось под рукой, чаще всего просто из хлама. Они тянулись вдоль всего переулка, примыкающего к рынку, и, как выяснилось, занимали целый квартал.

Двигаясь за Витькой, я разглядывала эту китайскую стену, у которой, похоже, не было ни единой бреши. Ни входа, ни выхода. Однако вскоре возникла не только дверь, но и ворота, наглухо закрытые. Подтверждением моей догадки о назначении данных сооружений над воротами была вывеска: «Гаражный кооператив “Луч”. И ниже на белой дощечке: «Проезд только по пропускам».

Машин, так же как и людей, не наблюдалось. Я покосилась на Витьку, он уверенно шел дальше, игнорируя дверь, которая не могла похвастать вывеской, только лампочкой, свисавшей на длинном шнуре и в настоящее время совершенно бесполезной. Задавать вопросы я не спешила и продолжала разглядывать чудо архитектуры, стараясь не отставать от Витьки.