Наталия Антонова - Сон без пробуждения

– Ну и что?!

– Шкафчик ваш, лекарства ваши, вы в тоске. Вывод напрашивается сам – самоубийство!

– Но…

– По крайней мере, Елена Константиновна была уверена, что следователь придет именно к такому выводу.

– Боже мой! – Замятина закрыла лицо руками, – от смерти меня спасла случайность.

– Можно считать и так, – согласилась детектив.

– Но от тюрьмы меня спасли вы! – горячо выдохнула Марина Ивановна.

– Это моя работа, – пожала плечами Мирослава.

– Нет, не скажите. Если бы не вы! Даже подумать страшно! Все было против меня.

– Теперь, Марина Ивановна, ваши неприятности позади и вы можете начать новую жизнь.

– Вы о Сереже? – внезапно спросила Замятина.

Волгина ничего не ответила, но ее теплый взгляд приободрил молодую женщину.

– Он звонил мне… – прошептала Марина, – хочет, чтобы мы поженились.

– Это решать вам.

– Да, я знаю. Только… Не знаю, как мужу сказать. Я доставила Льву Наумовичу одни неприятности и огорчения, а он был так добр ко мне. – Замятина перевела дыханье, – но я понимаю, что так продолжаться не может. Я должна решиться. Я очень люблю Сережу. И ему я причинила столько горя.

– Марина Ивановна, я думаю, что не стоит сокрушаться. К чему тратить время на сожаление о прошлом. Попробуйте жить настоящим.

– Да, я так и сделаю. – Замятина открыла сумочку: – я принесла ваш гонорар.

– Хорошо, сейчас мой партнер оформит документы.

– Разве это обязательно? – спросила Марина Ивановна.

– Обязательно, – подтвердила Мирослава, и, нажав кнопку на столе, позвала, – Морис!

Миндаугас вошел в кабинет.

– Пожалуйста, займись документами и получи у клиентки деньги.

– Пойдемте, – Морис открыл перед Замятиной дверь.

– Спасибо вам, Мирослава! – горячо вымолвила Марина, – я никогда не забуду того, что вы для меня сделали, – в ее глазах блеснули слезы, но она сдержала их и улыбнулась.

– Всего вам доброго, Марина, и пусть вам больше никогда не понадобятся услуги детектива, – улыбнулась в ответ Волгина.

Замятина вышла из комнаты, и Миндаугас прикрыл дверь кабинета.

Через полчаса Морис вернулся и сел в кресло напротив Волгиной.

– Что будем делать? – спросил он.

– В смысле? – удивилась Мирослава.

– В том смысле, что, не пойти ли нам куда-нибудь сегодня вечером?

– Только не в ресторан, – быстро сказала Мирослава, – ты готовишь лучше!

– Правда? – заулыбался Морис.

– Несомненно! И Шурочка подтвердит.

– Ну, если Шурочка… – в голубых глазах Миндаугаса зазолотились искры, как блики солнца в море-океане… – Значит, мы пойдем в театр, – сказал он, поднимаясь с кресла.

– Но…

– Билеты уже куплены.

– Скажи, хоть, как называется спектакль? – рассмеялась Мирослава.

– А это важно?

– Наверное, нет…

– Могу сказать одно – ваша любимая актриса…

– О! Иду собираться!

– Начало в 19.00.

– Ничего, лучше приготовиться заранее, – лукаво улыбнулась Мирослава и выскользнула из комнаты.

Морис смотрел ей в след и чувствовал себя самым счастливым человеком в мире.

Ветер стих. Медленно и покорно кружился снег.

Марина впервые за долгое время улыбалась. Она почувствовала, что кто-то сбросил камень с ее души. Она свободна! Свободна! И счастлива!

Впрочем, что такое счастье? Может быть, – этот зимний воздух или большие белые снежинки, тающие на губах…

Кто его знает, что такое счастье, но Марина была счастлива!