Андрей Гуляшки - Убийство на улице Чехова

— В этих делах ты наш первый помощник, — сказал я. — Мы попросим тебя вспомнить кое-что.

— Спрашивайте.

— В котором часу пришла вчера утром экономка?

— В половине девятого.

— До обеда она не выходила куда-нибудь?

— Никуда не выходила, но к ней явился доктор Беровский.

— Ну?

— Ну? — повторил мое восклицание инспектор Манчев.

Данчев вытянул шею, и лицо его впервые оживилось.

— И как это произошло, тетя Мара? — спросил я. — В котором часу явился доктор Беровский к экономке Доре Басмаджиевой?

— Наверное, где-то около десяти часов утра, — сказала тетя Мара.

— И сколько времени он был у нее?

— На этот раз дело обстояло иначе! — покачала головой тетя Мара. — Он вообще не поднимался наверх. Сидел в такси.

— А наверх поднялся шофер? — засмеялся Манчев.

— Она спустилась вниз, в обеих руках несла что-то тяжелое, завернутое в большой платок. Шофер вышел из такси, взял это что-то, положил на сиденье, около него.

— А доктор Беровский? — спросил я.

— Он так и сидел в такси, на заднем сиденье.

Ну вот, интрига запуталась, и у меня опять начала кружиться голова. Поскольку я молчал, к тете Маре обратился инспектор Данчев:

— Скажите, пожалуйста, как вы узнали, что сидящий в такси человек — причем на заднем сиденье! — был именно доктор Беровский? Открывал он дверь такси, обменялся ли какими-нибудь словами с Дорой Басмаджиевой?

— Он не открывал дверь, товарищ, и не сказал ни слова. Он сидел на месте притаившись.

— Ну хорошо, а как же вы узнали, что это доктор Беровский?

— Этого кота я узнаю среди тысячи других котов, — сказала тетя Мара. — С закрытыми глазами! Женщина, которая немного разбирается в мужчинах, сразу чует эту породу котов!

— И все же, — сказал я, немного придя в себя, — нам нужны вещественные доказательства, тетя Мара, а не ощущения.

Тетя Мара, осмотрев меня довольно снисходительно, покачала головой.

— Дам вам и вещественное доказательство, — вздохнула она. — Ну, шарф этого потаскуна! У него такой красный шарф, что и слепому в глаза бросится! Этот тип сидел в такси с красным шарфом на шее и…

— Какая была у него шляпа? — перебил я.

— Серая.

Я сказал:

— Спасибо тебе за сведения, тетя Мара. Иди.

Когда она вышла, инспектор Манчев довольно потер руки.

— Хитрая сорока, правда? — сказал он. — Ведь говорил я вам, что та малышка непременно будет замешана в интриге.

Я послал сержанта Наума за Дорой. Когда она вошла, я сознательно не предложил ей сесть, а приказал Науму прочесть вслух показания тети Мары.

Она засмеялась.

— Что за человек был в такси? — спросил я строго.

— Мой брат! — ответила Дора.

У меня, кажется, снова начала кружиться голова.

— А что вы несли в большом платке?

— Сдвоенную электрическую плитку. Мой брат электротехник, и я дала ему плитку починить.

— А почему вы умолчали об этом случае в ваших показаниях?

— Потому что не считала «случаем» ни своего брата, ни электрическую плитку! — ответила Дора.

— Где работает ваш брат? — спросил Данчев.

Она ответила не сразу.

— Где? — Данчев повысил голос.

— В кооперации по ремонту бытовой техники на углу бульвара Стояна Заимова и улицы Пауна Грозданова, — сказала Дора почти шепотом.

— Отведите ее в комнату! — махнул я рукой.

Когда она вышла, Данчев сказал:

— Я проверю, что за автомашина приезжала вчера на это место, и расспрошу водителя о человеке, которого он возил. Где он его посадил, каков он на вид, был ли у него красный шарф на шее и серая шляпа. После этого заскочу на угол бульвара Заимова и улицы Пауна Грозданова. Расспрошу водителя и об узле, разумеется!

— Да, разумеется, — сказал Манчев. — Именно это хотел предложить и я!

В этот момент прибыли наши специалисты с результатами вскрытия трупа и осмотра места происшествия.

Снег прекратился. В течение часа январское утро прояснилось, затем свинцовые облака вновь спустились низко над крышами, и за стеклами окон потемнело. Мы включили свет. Шесть электрических лампочек люстры, обращенные абажурами вниз, залили комнату ярким светом. Мы освободили стол от тяжелой прозрачно-синей хрустальной вазы с не нужными уже никому праздничными хризантемами. Я навел необходимый порядок, потому что наша работа требовала, по-моему, строгой, лишенной украшений обстановки — скажем, как в операционной. Разве кто-нибудь видел хризантемы в операционной? Я попросил специалистов разложить на столе принесенные ими фотографии. Потом попросил их прочесть вслух свои протоколы. Некоторые следователи предпочитают употреблять слово «выводы» вместо «протоколы». Я бы не сказал, что это правильно. Выводы делаем мы, «детективы», а технику, которую я в остальном очень уважаю, технику я предоставляю с чистой совестью специалистам.