Наталья Солнцева - Запоздалая месть

– Нехорошо мне стало, – оправдалась она. – В голове зашумело. Возраст, сынок! Не обращай внимания.

Когда впервые раздался тот телефонный звонок, и Екатерина Максимовна взяла трубку? Она не запомнила с точностью.

– Помнишь? – без приветствия, без разных предварительных любезностей произнес холодный, безжизненный голос.

– Что? – не поняла она.

В трубке с неизбывной, саднящей тоской кто-то завыл. Собака, что ли?

Их ротвейлер Дик проснулся, навострил уши… и подхватил жуткий вой. Маленький Антон бросил свои игрушки, подбежал к бабушке, уткнулся ей в колени, заплакал. Хныканье ребенка и собачий вой привели Екатерину Максимовну в ужас.

– Господи! – испугалась женщина. – Что ж это такое творится?!

Ноги у нее подкосились, и она села в кресло, оглохшая от ударов собственного сердца. Прошло немало времени, пока она смогла пойти в кухню и выпить лекарство. Сердце утихомирилось, забилось ровнее.

– Замолчи, Дик! – прикрикнула она на собаку.

Но пес никак не мог успокоиться. Он начал метаться по квартире из угла в угол, тыкаться носом во все подряд, потом подбежал к входным дверям и заскреб по ним лапами. Пришлось угостить его кусочками свежего мяса. Только наевшись, Дик улегся на свой коврик и задремал.

Екатерина Максимовна еле дождалась с работы Ирину, сослалась на головную боль и легла. От ужина она отказалась, всю ночь глаз не сомкнула, а наутро решила обратиться к доктору. Нервы разыгрались не на шутку. Благо, всяческих платных услуг в Москве было на любой вкус. Назначенные процедуры помогли, и бабушка Антона успокоилась.

Дни пошли своим чередом. Странный звонок долго не повторялся. Женщина списала все на склероз, на усталость, на болезненное воображение. А потом… однажды вечером, спустившись во двор прогуляться с собакой, она увидела… вернее, ей показалось, что в кустах мелькнула чья-то тень.

– Мало ли, кто может прятаться в кустах? – уговаривала себя Екатерина Максимовна. – Это снова нервы.

Однако, Дик зарычал и начал рваться с поводка. Он тянул за собой Екатерину Максимовну, как будто в этих кустах скрывалось невесть что. С большим трудом удалось увести пса домой.

События начали набирать обороты, усложняясь и приобретая совсем уж зловещую окраску. Екатерина Максимовна терпела, сколько могла, не желая нарушать покой в семье сына, но… не выдержала и пожаловалась Гордею на то, что происходит. Он, как и ожидалось, рассмеялся.

– Да ладно тебе, мам! Небось, дети балуются. Телефонные хулиганы.

– Так ведь уже и без телефона всякого хватает. Давеча землю кто-то у дверей подъезда рассыпал…

– Мама! Кто-нибудь цветы пересаживал… а ты вообразила разные ужасы. У страха глаза велики.

– Это земля с кладбища! – твердила Екатерина Максимовна. – От нее холодом веет.

– Тебе нужно побольше отдыхать, развлекаться, – улыбнулся Гордей. – Сходи в косметический кабинет, в сауну.

– Лучше в баню, – согласилась она. – Ирина мне составит компанию?

– Вряд ли. Она уезжает на гастроли.

Екатерина Максимовна старалась не нагнетать обстановку, но постоянное напряжение сказывалось на ее здоровье. То пищеварение разладилось, то простуда прицепилась. А вскоре заболел Дик. Пес погрустнел, потерял живость, интерес к еде… начал чихать и кашлять. Вызвали ветеринара – тот просмотрел собачий «паспорт», расспросил о прививках, сделал укол, выписал таблетки и велел в случае ухудшения немедленно звонить.

– Что с ним? – спросил Гордей.

– Чумка, наверное. Надо понаблюдать. Да вы не переживайте, пес крепкий, поправится.

Екатерина Максимовна сочла это дурным предзнаменованием. И не ошиблась.

Всеслав Смирнов, частный сыщик, красивый мужчина в расцвете лет, модно и дорого одетый, нетерпеливо прохаживался по перрону. Поезд, которого он ждал, опаздывал.

Конец мая в Москве стоял теплый, дождливый. Тротуары не успевали высыхать, и в воздухе пахло влагой и цветочной пыльцой. Кусты сирени покрылись душистыми нежными гроздьями. По умытому небу бежали мелкие облачка. Смирнов по привычке рассматривал таких же, как он, встречающих, изнывающих от скуки. Дул легкий ветерок. Носильщики гремели своими тележками – на соседний путь прибывал другой поезд.

Всеслав встречал Еву, женщину, которую едва не потерял этим холодным мартом. Их любовная лодка выдержала сильнейший шторм, после чего Ева никак не могла прийти в себя. И он отправил ее на две недели в Крым – подышать морским воздухом, послушать набегающий шорох прибоя, отвлечься от пережитого кошмара.