Эдди Спэрроу - Постановка длиною в жизнь

Постановщица направилась следом за ней, чтобы поддержать и по возможности успокоить. Возражать никто не стал. Солдату не нравилось, что кто-то уходит из поля зрения, но нотки человечности подсказывали, что изнеженная, как домашняя кошка, Леди слаба. Только что перед ней умер человек, истекая и захлёбываясь кровью, заполнившей лёгкие и горло. И теперь она заперта с подозрительно весёлым Детективом, отталкивающим всей своей натурой, начиная от потёртого кожаного чемоданчика и заканчивая его ехидной улыбкой, виднеющейся под бородой. Этот Адвокат с блестящим от волнения лицом, перебирающий в пальцах монетку с числом «50». Он часто поднимает глаза исподлобья на Солдата, а потом быстро опускает их, но сам понимает, что это невозможно было не заметить. Да и сам Солдат признавал для себя, что такая персона, как он, запертый в одном помещении, пугал и Леди, и Постановщицу, чьё вечно бледное лицо и худая фигура будто наполнялись страхом и болезнью всегда – уж её-то нервы точно не готовы к таким раскладам. Может, из этой жалости он оставил их. Но не выпустил из здания.

Адвокат сидел на своём стуле в первом ряду, а напротив него, опираясь о сцену, – Бармен.

– Весёлая компания, нечего добавить, – протянула Куртизанка, садясь на край сцены и прикурив сигарету.

Солдат посмотрел на неё, удивляясь этому спокойствию в больших безразличных глазах, на которые свисали грязные локоны. В её повадках слишком мало женственности.

Благо её характер прост и очевиден, не нагоняет подозрение, как от некоторых…

Детектив подошёл к барной стойке, позвенел бутылками и, что-то найдя, воскликнул радостно.

– «Джой бир»! Лучшее пиво, что есть в этом худшем городе! А ещё виски какой-то. Это вы принесли? – удивлялся он, но никто не разделял его энтузиазма.

Солдат уставился на лицо Дворянина. Тот совсем недавно, будучи жив и бодр, кипел энергией, а теперь лежит, словно одна из декораций, – совсем не похож на человека. И даже убрать его некому. Он задумался о схожести людей с театральными куклами: они играют свою роль, переживают личные драмы, веселятся, плачут и улыбаются, а в финале попадают в ящик с другими куклами. Разница лишь в том, что кукол потом достанут для нового спектакля, а ящик с человеком закопают в землю навсегда, оставив, словно декорацию, имя на камне, на память.

– Жаль твоего друга, – кинула Куртизанка. – Вы ведь были друзья, да? С Дворянином.

– Дворянином? Хах.

Дворянин больше известен ему как Мэйкон Торн – обычный парень, которого постоянно задирают в школе. Вторым был Роберт Полио – итальянец по отцу и местный по матери. И Солдат – Генрих, был на голову выше любого до девятого класса. Он дружил с ними потому, что их взгляды были близки, а враги – общими. Вот только его задирали реже, чем кого-либо, ведь он мог и врезать, о чём сам не знал. И поэтому он был единственным из трёх, кто мог пробиться к славе и не быть забитой собакой, какой он являлся. В один день поступило предложение подстроить встречу самой толстой и прыщавой девочки и одного из трёх изгоев: звонили и слали письма другие люди, так, что жертвы насмешки думали, что им пишут настоящие одноклассники. Ему писала Эмилия Смит, что только рассталась со своим парнем и якобы искала поддержки. Девушка со стройной фигурой, грудью четвёртого размера и пышными губами. А ей – тот самый парень, которого она якобы бросила, типичный качок, занимавшийся футболом. В итоге толстая девочка и изгой встретились, думая, что идут помочь самым красивым людям школы. И оба получили только насмешки и новые слухи о них. Этим парнем был сам Генрих. А тем, кто предложил это подстроить, – Мэйкон Торн, он же Дворянин, что славился только своим актёрским мастерством со средней школы. Это актёрство и вывело его одного из трёх неудачников в список успешных. А затем привело и в театр. Дорога от школы до дома у Дворянина проходила через переулок на Смол-стрит, где никогда не было ни единой души, но часто сидели парни в спортивках с ножами в кармане, которые нуждались в чужих кошельках. Именно в этом проулке Солдат ждал его, представляя, как его кулак прилетит в челюсть зазнавшегося актёра с такой силой, что зубы погнутся и попадают на язык, а кровь заполнит рот.

– Да, мы были друзьями. Достаточно давно, – кивнул Солдат. Он смотрел на труп Дворянина и не ощущал облегчения от его смерти. Он не чувствовал ничего.

Куртизанка ещё раз посочувствовала, засунула в рот сигарету и перевела взгляд на барную стойку.