ТИМУР ШИПОВ - НЕТ МЕСТ В РАЮ. 18+

Здешний местный ублюдок, наверное, хочет убить ту суку, с которой он меня разлучил. Все дело во вкусе? Ей понравился я. Но что мы знаем о вкусах? Beatles вошли в историю, Rolling Stones входили в каждую дырку любой страны. Или, может быть, блондин устроил мне какую-то подставу? Сейчас я встану, и ему хана. Но меня тормозят те идиотские крики местных красоток.

Боль – это всего лишь сигналы, поступающие в мозг. Что, если человек сможет их отключить? Почему в данный момент я не ощущаю прилив адреналина?

Я пытаюсь встать и не слышать эти чертовские дамские крики и угрозы.

– Что вы орете? – спрашиваю их, а сам встаю, как побитый и уставший боксер.

– Вы что, не видите, что меня ограбили? Меня ограбили, – заявляю я, и в этот момент в туалет входит Рима. Ее прилив бурных эмоций я прочитал в глазах. Демоны, что были вокруг, становились отчетливее. Возможно, это моя бурная ассоциация с персонажами Гоголя? Вы только задумайтесь, я вижу, что ад находится на земле.

– Какого хера ты забыл в женском туалете? – Она ведет меня за собой за руку, словно младенца, которого ведут быстро в утренний детский сад.

– Я увидел, как парень тащит за волосы даму, и решил вступиться, раз все эти ублюдочные рыночные суррогаты не могут и слова сказать.

В человеке хорошо осваиваются две черты – непредсказуемость и импровизация. С такими чертами человек может сделать многое в свою пользу.

– То есть ты заступился за даму? – Надевая на себя в гардеробе тонкую кожаную куртку, которая ей была по пупок.

ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?

– Конечно, я тебя слышу, – отвечаю я внутреннему голосу, и Рима смотрит на меня подозрительным взглядом.

– Ты с кем говоришь? – Она видит, что со мной что-то не так.

Я начинаю шмыгать.

– Мне показалось, что ты что-то сказала мне.

– Так, погнали отсюда.

– Мы что, даже не попрощаемся с Мариной и Пашей?

– Валим отсюда, там охрана пришла в женский туалет. Тебя ищут.

– Ну и что? Я скажу, что меня ограбили. – В этот момент мы выходим из клуба, и я не понимаю, что со мной не так.

Мы подходим к «лексусу». Я стараюсь крепиться и молчать, но не выходит.

– Ты в курсе, что вождение в нетрезвом состоянии запрещено? – Когда я уже сел на пассажирское кресло.

– Конечно, запрещено. – Она включает музыку, и мы двигаемся оттуда.

– Ты когда-нибудь попадала в аварию? – спрашиваю четко пойманной мыслю и своими внутренними загонами.

– Да, однажды я врезалась на перекрестке. – И тут я пристегиваю ремень безопасности и говорю громко: – ДА ЛАДНО?

– Так и было, Артур. – Она начинает громко смеяться, когда мне уже не до смеха. Я делаю громче музыку, и мой организм тащится на пассажирском сидении под разные треки.

– Я хочу обратно в клуб, – заверяю ее.

– Зачем? Ты посмотри на ночную Москву, что в данный момент может быть лучше?

Она была права, но ее держал дым, поэтому лайтовые треки заходили ей, мне же нужна была бешеная скорость.

– Я тут кое-что посмотрела и хочу испытать. – Она смотрит на меня, а не на дорогу.

– Черт возьми, смотри на дорогу.

– Боишься?

– Что мне бояться? – И тут в моей голове представленная сцена из фильма «Ванильное небо». Появляются бешеные сомнения. Но потом меня разгоняет изнутри.

– Мне дано все, чтобы жить возвышенной жизнью. А я гибну в лени, разврате и мечтании, – цитируя Даниила Ивановича, заряжает она мне. И тут я понял, что у нее стадия отходоса, ей нужно попить воды, но вместо этого у нее начинается дикий ажиотаж, чем-то похожий на биржу, но только в ее голове. Она прибавляет газу, и мы мчимся на бешеной скорости. У меня пропадает инстинкт самосохранения и появляется бодрость от принятого ею решения лететь на белом «лексусе» под музыку.

– Почему ты едешь с ремнем безопасности? – спрашивает она, обгоняя серебристый «солярис». Мне странно слышать от нее такое. Я даже никогда не замечал за ней такого безумия.

– Не знаю, просто пристегнулся.

– Снова боишься? – Берет меня на понт, сучка. Я отстегиваю ремень, и мы не замечаем, как чуть не врезались в «гелик». Я услышал гудок сигнала. Видимо, там находилась местная братва, но за нами они не едут. И в этом есть уже какой-то плюс. Она стала бесстрашной. Рима будто не замечает скорости.

Формулировка смысла, образа жизни и стиля притягивает схожих оппонентов. Что-то вроде магнита, когда безумец притягивает очередного сумасшедшего. Так же происходит со всеми. Мы можем отгородиться социопатией лишь в тюрьме, в одиночной камере.

– Нет, я не боюсь.