Мариэтт Линдстин - Секта с Туманного острова

– Нам нужно прекратить.

– Что ты имеешь в виду?

– Что нам нужно прекратить. У меня больше нет сил.

– Нет, София. Тогда нам, наверное, стоит съехаться вместе.

– Ни за что. Или, по крайней мере, не сейчас. Я должна закончить с библиотекой.

– Но ведь в том, чтобы съехаться, нет ничего странного. И нам больше не придется спать в палатах.

– Возможно, позже, а сейчас давай сделаем перерыв.

– Какой перерыв?

– Никакого секса, пока библиотека не будет готова.

– Это будет трудно.

– Пусть будет трудно.

Она смотрела в окно, как Беньямин уходит из библиотеки, недовольный и мрачный. Переходя через двор, волочил ноги. Демонстративно. Знал, что она его видит. София вздохнула, подумав, что действительно будет трудно.

Наступило второе воскресенье адвента [6] Адвент – название предрождественского периода, принятое, в частности, в лютеранской церкви. . Казалось, им предстоит белое Рождество. На всей территории лежал снег глубиной сантиметров двадцать, и расчищать дорожки приходилось почти каждый день. Небо временами прояснялось, но быстро снова затягивалось тучами в преддверии нового снегопада.

София решила ехать на Рождество домой, к родителям. Беньямин попытался уговорить ее остаться на острове. Он рассказал о прошлогоднем Рождестве, когда персоналу дали четыре свободных дня и все праздновали вместе.

Но она была непреклонна: поеду домой.

Сумерки только начинались, и посреди двора зажглась большая елка. Кто-то ходил вокруг, зажигая фонари и факелы. Было так красиво, что София затрепетала.

В громкоговорителе на стене зажужжало, потом послышался голос Мадлен, эхом отдающийся в пустом доме:

– Зайди в офис Франца. Немедленно!

Голос, как обычно, звучал нервно и серьезно, но София научилась воспринимать Мадлен с долей скепсиса. Ситуация никогда не бывала настолько серьезной, как та намекала.

София надела ботинки, зимнюю куртку и побрела по расчищенной дорожке к усадьбе нога за ногу – в основном чтобы позлить Мадлен, если та увидит ее из окна. Под ботинками скрипел снег. На небе виднелись сверкающие звезды и полная луна. Воздух был холодным и свежим, пахло дымом от каминов гостевых домиков. От столовой доносились другие замечательные ароматы: запах свежего хлеба, глинтвейна и запеченного окорока.

Когда она постучала в дверь офиса Освальда, оттуда вышла Мадлен с недовольным выражением лица и прижатым к губам пальцем. София смогла увидеть, что Освальд внутри разговаривает по телефону.

– Почему ты так долго? – прошипела Мадлен.

Ответить София не успела – Освальд как раз положил трубку и помахал ей, чтобы она заходила.

В офисе не было никаких рождественских украшений, даже маленького рождественского подсвечника или звезды. «Все белое, холодное, унылое», – подумала София.

– Заходи, садись.

Она уселась напротив. Освальд посмотрел на нее и кивнул, будто она что-то сказала. София расценила жест как своего рода одобрение. После пожара она вышла у него в любимцы. Она это знала, поскольку после собраний Франц иногда подходил и разговаривал с ней. Части персонала он вообще не уделял внимания. София также видела, что к некоторым он поворачивался спиной, когда они пытались к нему приблизиться.

– Видишь ли, мне нужно на несколько дней уехать… – сказал он. – А очень хотелось бы посмотреть твой план библиотеки. Но времени слишком мало. Я вернусь двадцать второго декабря. И подумал, что мы можем посвятить твоей презентации двадцать третье и, возможно, если потребуется, первую половину дня Сочельника. Меня это очень устроило бы. Я слышал, что ты планируешь поехать домой, и интересуюсь, не можешь ли ты немного отложить поездку.

Мысли завертелись с бешеной скоростью. Одиноко сидящие за рождественским столом родители. Дни, которые она обещала провести с Вильмой. Работать в Сочельник! У нее возникло неприятное ощущение, что Освальд стремится контролировать ее жизнь, что это вовсе не предложение, а приказ.

Прежде чем София успела открыть рот, он продолжил:

– Весной у нас ожидается совершенно особый гость. Журналист по имени Магнус Стрид. Можно надеяться, что он про нас хорошо напишет. Поэтому мне очень хочется, чтобы библиотека была готова и он смог ею воспользоваться.

– Но… весной! Ведь времени еще много? – вырвалось у нее.

– София, я перфекционист. Я хочу иметь много времени.

На лбу у него образовалась маленькая морщинка – признак раздражения.

Ее планы на рождественские праздники пошли прахом. София поспешила ответить, чтобы он понял, что она способна выдержать небольшое давление с его стороны.