Мариэтт Линдстин - Секта с Туманного острова

Шторм набирал силу. Уже стемнело. Было пять часов, а ветру предстояло достичь кульминации около полуночи.

От его порывов клонились осины позади здания и дребезжали стекла. Ветер отыскал все щелочки в старом доме, и внутри стало промозгло и холодно. Перед уходом на ужин София закрутила термостат. Когда она пересекала двор, ветер подхватил ее пуховик, и ей пришлось остановиться и обрести равновесие, чтобы не швырнуло вперед. По воздуху откуда-то прилетела и упала на землю ветка дерева, по двору катался один из цветочных горшков. Последний участок пути София шла, наклоняясь вперед и борясь с ветром.

За ужином Буссе встал и произнес маленькую речь о правилах поведения ночью. Всем следовало оставаться в доме и быть готовыми подключиться, если что-нибудь произойдет. Никаких прогулок!

София фыркнула. Будто кому-нибудь могло взбрести в голову прогуляться в темноте, рискуя быть убитым падающим деревом…

Когда настало время отхода ко сну, ветер еще больше усилился и стало так темно, что ничего не было видно; слышался лишь шум. Пара веток, пролетая мимо, ударились в стекло. В воздухе настолько чувствовалось статическое электричество, что зудело под кожей. Софии начало становиться не по себе. Она немного поговорила с Мадлен и Эльвирой, но, когда пришло время гасить лампу, все стало казаться ей неправильным.

– Не можем же мы просто лежать в темноте и слушать этот кошмар. Неужели нам обязательно опускать шторы? А если что-нибудь случится?

Мадлен собиралась было возразить, но Эльвира поддержала Софию.

– Я тоже не хочу лежать в темноте и слушать ветер, мне безумно страшно, – сказала она.

В виде исключения они оставили шторы поднятыми.

Софии было трудно уснуть из-за завываний шторма. Со двора доносились грохот и удары от летающих в воздухе предметов, но под конец она погрузилась в похожее на сон состояние. Долгое время то засыпала, то просыпалась, пока ее внезапно не выдернуло из сна. Вся комната на мгновение осветилась, а следом раздался сильный удар грома.

София рывком села. Снова сверкнула молния и послышался удар, но на этот раз он был настолько громким, что она выскочила из постели и подбежала к окну. Во дворе валялся кусок сломанного пополам флагштока. Две фигуры, борясь с ветром, двигались к сараям.

Произошедшее потом останется запечатленным у нее в памяти в ультрарапиде, хотя все случилось за долю секунды. Небо пересекла молния, и одновременно раздался оглушительный удар грома. Молния попала в большую сосну позади хлева; та, похоже, раскололась, повалилась на хлев и потянула за собой линии электропередачи. Из соломенной крыши вырвались огромные языки пламени.

Мадлен и Эльвира тоже проснулись и теперь сидели в постелях, вытянувшись в струнку.

– Черт возьми, пожар! – закричала София.

Она сразу вспомнила пожарные учения, которые с ними проводил Буссе в конце лета. Тогда эти учения ее раздражали. Следовало разбудить всех криком «Пожар!» и сказать, где горит. София натянула ботинки и набросила поверх ночной рубашки пуховик.

– Пожар, вы что, не понимаете?! – крикнула она Мадлен и Эльвире так громко, что те выскочили из постелей и начали искать одежду.

Выбежав из комнаты, София принялась стучать по дверям в коридоре.

– Пожар в хлеву! Пожар в хлеву! – кричала она, перебегая от двери к двери.

Когда уже мчалась на первый этаж, позади нее возникла Эльвира.

– Проследи, чтобы все проснулись и спустились вниз! – крикнула ей София.

Во дворе царила полная темнота, только на крыше хлева бушевало пламя. Вероятно, из-за обрыва линии электропередачи отключилось электричество. Но тут послышалось тарахтение резервного генератора, и освещение во дворе снова зажглось. Теперь стали видны Буссе и Стен, тащившие в сторону хлева пожарный насос. Ветер немного утих, но гроза свирепствовала. Сверкали молнии, грохотало, и София подумала, что находиться на улице, наверное, опасно для жизни.

Со стороны хлева доносились мычание, блеянье и истерическое кудахтанье.

– Я выпущу животных! – прокричала она Буссе.

– Нет, они тебя затопчут! – заорал тот в ответ, направляя шланг на огонь. В сторону крыши взмыла струя воды, но пламя лишь поднималось выше, к кронам деревьев.

Вой из хлева стал непереносимым.

Мысли возникали быстро, но тело действовало еще быстрее. Оно, словно фигура в компьютерной игре, все время на шаг опережало мысли. София уже открыла дверь хлева, решив, что лучше пусть животные ее затопчут, чем сгорят внутри.