Светлана Сбитнева - Иллюзия духа, или Как выздоравливал Фред

В воздухе раздался резкий пронзительный пьяный смех. Фред вздрогнул и посмотрел в ту сторону, откуда доносился веселый галдеж. Пугливое чувство, только что владевшее им, улетучилось, оставив после себя лишь горечь утраты и ощущение безнадежности.

Глава 2

Осень бушевала в этом году недолго. Она наступила сразу, без предварительных дождей и предупреждающих заморозков, поцарствовала отведенное ей время и дала дорогу зиме, не очень стараясь отвоевать себе у времени дополнительные дни. Так уставший от игрушки щенок без сожаления оставляет ее на тротуаре и лениво плетется в конуру.

Зима выдалась долгая и вьюжливая. Зимний туман как-то сразу смешался с городским смогом и завис над головами горожан, как бы предупреждая, что он задержится здесь на несколько долгих, лишенных солнечного света месяцев.

Фред с первых дней зимы начал страдать и маяться. Все вокруг как-то сразу наполнилось тоской и унынием. Рутинные дела и необходимость что-то делать только ухудшали его самочувствие. Каждый день был для Фреда пыткой: он вставал на работу, с отвращением умывался, приводил себя в порядок, без аппетита что-то ел, без особого внимания выслушивал Наташины упреки. Каждый день утомительная дорога до офиса и обратно злила его и изматывала нещадно. На работе все, даже незначительные мелочи, раздражали и без того раздраженную нервную систему. Лишь иногда, когда работа требовала от него предельной сосредоточенности, ему удавалось отвлечься от всего остального и посвятить себя ей. Такие, пусть и недолгие часы были для Фреда спасительными.

Постепенно Фред начал замечать, что в его душе зреет сильная неприязнь к этому заведенному порядку, что ему просто необходимо что-то поменять. Надоедливая предсказуемость и однообразие, омраченные ощущением безрадостной безысходности, совершенно лишали его жизненных сил. Не было ничего, что могло бы порадовать его утомленную душу, что привнесло бы в его жизнь необходимые покой и уверенность. Жизнь превратилась в хорошо отлаженный механизм, и выбраться из этого порочного круга обыденных дел и чувств казалось невозможно.

К счастью, все сложилось удачно: Фред был ценным человеком в рекламном деле, которым занимался, и поэтому стоило ему заикнуться о желании сменить работу, как весть разнеслась по офису, и как-то утром к нему в кабинет вошел один из самых уважаемых клиентов их агентства, протянул визитку с телефонным номером и сказал:

– Это ваши конкуренты. Но у них есть вакансия и они очень бережно относятся к своим сотрудникам. Рекомендации я дал (а я для них тоже не последний человек), так что если надумаешь, позвони.

Фред позвонил сразу, как только кабинет опустел, и договорился о встрече на следующий день, во вторник. Остаток дня он провел за работой, стараясь отдать ей все свои силы и мысли, чтобы у его измотанного рассудка не осталось сил на беспричинную грусть.

* * *

С наступлением темноты Город превращается в площадку для съемок фильмов ужасов. Неприкаянные холодные тени ползают по стенам домов, опасливо оглядываясь на освещенные окна; предметы и лица обретают неприятный голубоватый оттенок в неярком искусственном свете фонарей; то тут, то там глазу мерещатся причудливые образы. И холод, мутный льдистый холод, как кисель, обволакивает этот театр мутантов.

Фред поежился. Опустив глаза и стараясь не смотреть по сторонам, он пошел к автобусной остановке. К счастью, ему не пришлось долго мерзнуть: нужный автобус подошел почти сразу. В салоне было на удивление немноголюдно, и Фред отметил про себя, что задерживаться на работе допоздна можно и почаще – дорога домой будет приятнее. Он сел у окна и стал смотреть на угрюмый бесцветный пейзаж, вырываемый из темноты придорожными фонарями.

Автобус подъехал к очередной остановке: на ней никого не было, кроме какой-то женщины. Никто не вышел и не вошел, автобус дернулся и поехал дальше. Фред смотрел на женщину. Вдруг фары автобуса осветили ее лицо, и он в ужасе отпрянул от окна: это было темное, почти черное лицо, искаженное злой и одновременно с тем несчастной гримасой. На голове фигуры огромный шлем, а на плечах почему-то монашеский балахон. Спустя мгновение Фред осознал, что это все та же женщина, немолодая. Ее лицо казалось темным из-за освещения. Скорее всего, она бежала, увидев автобус издалека, поэтому задохнулась, и это одышка вызвала на ее лице пугающую гримасу. В шлем и балахон насмешливая фантазия обратила меховую шапку и грубое пальто. Фред глубоко вздохнул и постарался успокоить запрыгавшее сердце.