Татьяна Луганцева - Наследство

— Тогда я точно буду на празднике! — пообещал Петр, вставая. — А сейчас я вынужден вас покинуть. До встречи.

Яне эти несколько часов ожидания показались вечностью. Нервное ожидание праздника исходило даже от медсестер. Они и уколы делали быстрее, и таблетки спешно раздавали, и к пациентам относились несколько поверхностнее, чем обычно. Девушки то и дело посматривали на часы, как-то глупо хихикали и имели весьма отстраненный вид. По пути в туалет Яна услышала веселый женский смех и позвякивание посуды за закрытой дверью с надписью «Ординаторская». Все понимали, что дежурившие медики тоже готовятся к встрече Нового года.

— Вам бутерброд или укол? — спросила у Яны заглянувшая в палату медсестра.

— В смысле? — не поняла Цветкова. — Меня отпустят на Новый год… За мной заехать должны…

— Нет, — развела руками медсестра, — больше никого не отпускают. Тем более у вас организм сам терморегулироваться еще не может, за ним наблюдать надо! Всех, кого отпускали, отпустили еще вчера или сегодня с утра. Так что вам, Снегурочка, здесь куковать.

— Меня Яна зовут, — поправила ее весьма разочарованная Цветкова.

— Извините, просто у нас никогда такого не было. Вас когда доставили, мы все в шоке были, — смутилась медсестра. — Так за глаза и прозвали Снегурочкой. Вы еще в костюме Снегурочки были, в кокошнике…

— Вот! — зацепилась за эти слова Яна. — Видимо, кокошник мне мозги и сдавил, что я согласилась на такую авантюру. Очень жаль, что я буду встречать праздник здесь.

— Так вот я и пришла спросить, дать вам немного закуски с нашего стола? Что мы, звери, что ли? Телевизор сможете посмотреть в коридоре, там, правда, два канала, но Первый работает. Обращение президента увидите.

— Это самое главное в моей ситуации, — вздохнула Яна, — хоть какой-то мужчина поздравит. Вы еще предлагали что-то?

— Укол, — улыбаясь, ответила медсестра, — чтобы вы не мучились. Могу уколоть снотворное, и будете спокойно спать всю новогоднюю ночь.

— Заманчивое предложение, но я предпочту бутерброд, — ответила Яна.

— Я мигом, — ответила медсестра, — правильный выбор! А Новый год и есть Новый год!

— Ага! Как встретишь, так и проведешь, — покосилась на нее Яна.

— А зачем верить в ерунду всякую? И потом, это с какой стороны посмотреть. Спасибо, что еще так закончилось! Спасибо, что живы остались.

Медсестра закрыла дверь и скоро вернулась с обычным пластиковым подносом. На нем лежала пара кусочков сыра и варено-копченой колбасы, салат типа оливье в пластиковой миске и кусок жареного цыпленка.

— Вот! Чем богаты, — сказала медсестра, ставя поднос на тумбочку рядом с Цветковой.

— Спасибо большое! Очень неожиданно и трогательно, — ответила Яна.

— Вот, пожалуйста! А то все медики — плохие! Мы тоже несчастные люди! Выпадет дежурство, и все! Развлекаем себя сами как можем! А после двенадцати часов я вам еще и шампанского немного принесу! Во всем отделении, кстати, кроме вас, еще только двое человек остались, в шестой и седьмой палатах. Мужчина с ранением и женщина с переломом. Жалко, что вы все какие-то нетранспортабельные, а то могли бы объединиться.

— Кружок товарищей по несчастью, — улыбнулась Яна, которая держалась из последних сил.

Медсестра ушла, а Цветкова, посмотрев на домашнюю еду, которой с ней поделились медики, чуть не заплакала.

Время было десять часов вечера. Яна приступила к еде, когда в палату снова заглянула все та же медсестра, только выглядела она несколько иначе. Халатик слегка помят и на груди красовалось пятно, явно от свеклы. Глаза блестели, а щеки горели розовым огнем.

— Извини… ты выглядишь самой адекватной, — обратилась она к Яне. — Можно к тебе патологоанатома?

— Уже? Так все плохо? — ахнула Цветкова.

— Ой, извини! Не тебе лично! Нет, конечно! Тебе патологоанатом совсем не нужен! Он у нас людей не лечит! Просто при любой больнице морг есть, вот и у нас — на первом этаже, в левом крыле. Патологоанатом тоже несчастный человек! Один остался в морге, представляешь? Словно трупы куда-то разбегутся! Но регламент есть регламент! Неудачно вчера из ДТП труп один доставили! Вскрытие на сегодня! Ну, конечно, сегодня никто вскрывать не будет, да и некому уже, — вздохнула медсестра, — дай бог завтра оклемается к вечеру! Он несколько перебрал, точнее, совсем в дрова. Не дожил до Нового года! Мы положим его к тебе в палату, ладно? Больше некуда… — тараторила медсестра и очень суетилась.