Михаил Учайкин - Синдром Минотавра

– И ни одной актрисы вашего театра? – удивилась Ариадна.

– Ни одной, – подтвердил Вадим. – Я уже сказал, что среди нас также нет ни одного профессионального повара, но у каждого из нас есть свое фирменное блюдо, которым мы хотим угостить своих друзей. Почему бы не приготовить его в полевых условиях?

– А в вашем театре профессиональные артисты играют? – спросила Ариадна, возвращая разговор в интересующее ее русло. – Или только любители?

– Андрей окончил консерваторию по классу вокала. Он единственный среди нас профессионал – служит в театре.

Ариадне вдруг стало стыдно за свое вчерашнее пение.

– А почему он не пел вчера с нами? – поинтересовалась она.

– Андрей пел, – рассмеялся Вадим. – Вы просто не обратили внимания. Бэквокал – его конек, чтобы подчеркнуть голоса других. Он и в наших любительских спектаклях никогда не поет в полную силу, чтобы не выделяться на общем фоне. Вот взять хотя бы меня, я хоть и пою со сцены, но мой голос даже близко нельзя сравнивать с голосом Андрея, да и всех прочих тоже. Не подумайте, наши постановки вполне профессиональны и всегда собирают полные залы. На собранные деньги мы изготавливаем реквизит и костюмы, а если остаются, то покупаем что-нибудь вкусненькое для старичков из дома престарелых. Вы не представляете, какие они сладкоежки. Сами же за выступления не получаем ничего, даже наш руководитель. Так уж повелось.

– Здорово! – ахнула Ариадна. – А кем вы все на самом деле работаете?

– Вам так интересно? – улыбнулся Вадим. Ариадна кивнула. – Пашка длинный – физик, я химик, по утрам мы с ним спешим каждый в свой научный институт. Бегемот, то есть Дмитрий, работает в частной фирме, с ним вместе трудится и Сергей. Они отличные программисты. Леонид – прораб на стройке.

– Вот бы не подумала, – усмехнулась Ариадна, вспомнив стеснительного невысокого мужчину, вчера весь вечер проигрывавшего в шахматы – он лишь изредка вставал из-за стола, чтобы потанцевать с пригласившей его женщиной, при этом страшно смущался и смотрел исключительно в землю, сплошь все усыпанную сосновыми иголками.

– Матом не выражается? Да? – хмыкнул Вадим, снимая котелок с костра. – На ругательства у нас табу. Еще десять минут и можно завтракать. Тащите свою тарелку.

Ариадна не стала себя упрашивать – она отыскала на столе среди другой посуды миску, которую ей вчера вручил Филимон, протерла ее бумажной салфеткой и протянула ее Вадиму. Тот черпаком шлепнул ей солидную порцию каши.

– Будить будем народ? – спросила Ариадна.

– Щас, – фыркнул Вадим, – сами на запах подтянутся, не волнуйтесь. Масла, масла не жалейте, посоветовал он ей.

Но сам позвонил какому-то Валерику, который был уже на подъезде к базе, и пообещал ему заначить каши, если вдруг все на завтрак проснуться вовремя.

Ариадна не успела съесть первую ложку каши, пахнущей дымком и настоящим коровьем молоком, как котелок опустел, а за столом не осталось свободного места, как вчера вечером.

– А Филимон? – задохнулась Ариадна. Вадим так ничего о нем и не сказал.

– Я здесь, – сонно отозвался тот, садясь на лавку рядом с ней. – Я, можно сказать, ради этой каши ехал сюда за столько километров. Никак не мог ее проспать.

«Ой, не врал бы», – улыбнулась Ариадна, но сделала вид, что поверила ему – каша была по-настоящему вкусной – на плите такую точно не приготовить при всем желании, казалось, на костре сами небеса помогали повару и явно что-то добавили в нее…

Перед обедом состоялся волейбольный матч. Ариадна искренне болела за ту команду, в которой играл Филимон, но душа ее рвалась на площадку. Она решила для себя, что обязательно займется спортом, если только удастся найти группы для таких убогих, как она. Ее и сейчас в команду звали, но она опасалась, что будет лишь помехой, у которой ни разу не получится отбить подачу.

Потом была уха, как и обещал Филимон, а на ужин приготовили настоящий борщ. Ариадне казалось, что столько еды съесть просто невозможно, однако сколько ей накладывали в миску, она съедала все, а потом лишь с удивлением пялилась на пустое дно. Видимо, подвижные игры и прогулки по бору делали свое дело…

Филимон привез домой пропахшую костром и лесом Ариадну поздно вечером.

– Зайдешь? – поинтересовалась она на всякий случай.

– Можно, но не хочу тебе мешать готовиться к завтрашнему рабочему дню.

Он помог ей выбраться из машины, подал трость, про которую она практически не вспоминала до самого отъезда, и проводил до подъезда.