Чингиз Гусейнов - Выжженная земля

Мучитель снял с себя всю одежду и упаковал ее в полиэтиленовый пакет. Затем достал из рюкзака ножницы с бритвой, избавился от бороды, собрав все волоски в пакетик для завтрака, который вскоре сожжет в пепельнице. Далее принял душ, прикрыв сливное отверстие ванны мелким ситечком, обернутым двумя слоями марли. Оно не позволит оставить в трубах нежелательные следы присутствия.

Одно из важнейших – никогда не пользоваться ванной на месте преступления, можно нарушить, если предприняты все меры предосторожности. После душа, непрошенный гость, вернулся в спальню, сунул руку в рюкзак и извлек со дна черную квадратную коробку. Затем он надел красную футболку из хозяйского гардероба, на бирке которой красовалась надпись "светло-лолсосевая", подобрал полосатые шорты, серый с оранжевым и удобно улегся под кроватью. Если в доме появится владельцы этой ночью, то он узнает о них раньше, чем они о нем.

Убийца снял крышку с коробки и посветил фонариком на содержимое. Там лежал, обернутый в серый платок небольшой сувенир, окрашенный в три цвета – синий, зеленый и красный. Не выключая тускневший свет, Мучитель убрал фонарик в сторону и взял свое сокровище в руки. Он прикоснулся к нему губами и прошептал.

– Я никуда не уходил… Я здесь… Всегда с тобой.

Около десяти минут Маслов периодически нажимал на кнопку звонка входной двери. Он переминался с ноги на ногу, вертел головой, вглядываясь в окошко дома, пытаясь различить очертания приближающегося старика, но все оказалось тщетно. Маслов достал ключ из нагрудного кармана, который пару дней назад вручил ему наниматель. Помнится тогда подобное действие Еремина показалось детективу в высшей степени странным, ведь тот практически без каких-либо видимых причин, безоговорочно доверился практически незнакомому человеку. Вставив увесистый ключ в замочную скважину и прокрутив его по часовой стрелке два раза, Александр услышал громкий щелчок, после которого стальная дверь плавно двинулась назад и слегка осела.

Детектив прошел внутрь, с трудом припоминая внутреннее убранство серого дома. На окнах висели шторы золотого цвета, которые Маслов при первом посещении не заметил. Сейчас они были задвинуты, а под подоконником висела небольшая паутина. Дойдя до гостиной, Маслов увидел темную фигуру профессора лежащую на диване. Старик крепко спал и бессвязно говорил во сне. Решив не будить его, детектив отправился осмотреть комнату, некогда принадлежавшую пропавшей девушке.

Она находилась на втором этаже и если верить словам отца Алины, то со дня исчезновения тот не передвинул ни одной вещички. Желтоватые обои с розовыми лилиями нависали над аккуратно убранной кроватью. Серебристая тумбочка рядом с ней, казалась белой от налипшего слоя пыли. Сквозь золотой занавес в комнату пробивался слабый луч света. Маслов подошел к окну и отодвинул ее, позволив дневному свету полностью поглотить помещение. Он продолжил осматривать комнату отойдя к самодельным книжным полкам, прикрученным на противоположной от кровати стене, парочкой саморезов.

Всего полок было три, по десять с небольшим книг на каждой. Скорее всего ночью, после тяжелого дня, она протягивала руку, едва касаясь твердых переплетов, понимала, какая книга ей подойдет сегодня. Потом Алина ложилась в кровать и с жадностью перечитывала уже знакомые строки, осознавая, что некоторые из них может процитировать дословно, даже не подглядывая. Александр заметил, что сборник стихов Лермонтова судя по состоянию внутренних листов, был ее самым любимым. Когда человек читает какую-либо книгу, то придерживает страницы большими пальцами, на которых имеется жир. Из-за силы надавливания страницы искривляются и становятся похожими на волны, которые после просыхания жира уже никак не сделать ровными. Так вот на этой книге, самые перечитываемые девушкой места, были волнистее всех остальных.

Детектив открыл сборник Лермонтова и сразу же наткнулся на произведение "Мцыри". Это стихотворный рассказ писателя о беспризорнике, воспитанном в неволе, но потом он на три дня оказывается в диком лесу, и об этих трех днях своей свободной жизни перед смертью, ведется рассказ. Маслов помнил его урывками, но даже этих скудных воспоминаний хватило, чтобы вновь испытать гнетущую грусть, веющую от рассказа, изложенного автором всего лишь на двадцати страницах. Александр по очереди пролистал каждую из них, надеясь найти какой-нибудь выделенный Алиной текст, но вместо этого на 72-ой странице томика Лермонтова кто-то начеркал шариковой ручкой номер телефона. Без имени, просто набор цифр.