Мария Спасская - Сакральный знак Маты Хари

Женщины вели себя сдержаннее, но тоже активно аплодировали. Маргарета переодевалась в комнате для гостей, отведенной хозяйкой в качестве гримерной, когда в дверь постучали.

– Войдите! – прокричала начинающая артистка.

После секундной паузы дверь распахнулась, и в комнату вошел представительный мужчина в дорогом костюме и с сигарой в руке. Эмиль Гиме о танцовщице ничего не знал, но, разглядывая ее совсем не восточный профиль с крупным широким носом, большим чувственным ртом и наивно-дерзкими глазами, прекрасно понимал, что эта дама из себя представляет.

– Позвольте представиться, – проговорил коллекционер, отводя оценивающий взгляд от простоватого лица и рассматривая сваленные на зеркальном столике украшения, только что сброшенные танцовщицей. – Промышленник Эмиль Гиме. Я имел счастье видеть, как вы танцевали. Стоит заметить, мадам, что вы получили возможность во всей красе показать свой талант лишь благодаря моей статуе Шивы.

Раскрасневшееся лицо Маргареты осветила сияющая улыбка, и она проникновенно прижала руки к едва прикрытой груди.

– Огромное спасибо, месье Гиме, – нежным голоском проговорила она, стараясь казаться обольстительной. – Если бы не ваш Шива, мой танец не имел бы такого успеха.

– Послушайте, мадам, честно говоря, то, что вы делаете, довольно сложно назвать танцем. Зачем вы наплели моей подруге Ванде, будто родились и выросли на Яве, жили в храме Шивы и там же выучились танцевать? Вы такая же храмовая танцовщица, как я – папа римский. Правда, я вижу у вас знак девадаси. Он делает ваши псевдовосточные телодвижения довольно убедительными. Продайте, а? Я куплю у вас эту редкость по хорошей цене.

– Если вы пришли сюда, чтобы меня оскорблять, убирайтесь! – перестав улыбаться, гневно сверкнула глазами Маргарета.

– Я пришел не за этим, – беззаботно отмахнулся визитер. – Я хочу предложить вам контракт. Но есть одно условие – мы заключим его только в том случае, если вы решитесь скинуть с себя все одежды и остаться в конце танца в одних лишь браслетах.

– То есть вы хотите сказать, что я должна абсолютно обнажиться? – Женщина выглядела явно заинтересованной.

– Совершенно верно, – невозмутимо откликнулся промышленник. – Абсолютно. Дело в том, что я планирую устраивать вечеринки для друзей в своем музее, и ваш номер очень оживил бы эти встречи.

Секунду помешкав, Маргарета решительно тряхнула головой.

– Хорошо. Только совсем обнажиться я не смогу. Грудь обязательно должна быть прикрыта.

– Это еще почему? – недовольно поморщился Гиме.

– Мой брак был крайне неудачен, – начала привычно фантазировать Маргарета. – И муж в порыве ревности и страсти откусил мне оба соска.

Это была совершеннейшая ложь. Но, что и говорить, ложь довольно эффектная. Впрочем, как и все то вранье, которым с самого раннего детства окружала себя Маргарета Зелле. Правда же состояла в том, что грудь ее была крайне мала и некрасива, с недоразвитыми, бледными сосками. Вспомнив, с каким брезгливым отвращением поглядывал на нее художник, женщина решила ни при каких обстоятельствах не показываться мужчинам без корсета.

– Вот как? – искренне изумился Эмиль. Но, вспомнив историю с детством и юностью, якобы проведенными леди МакЛеод в храме на Яве, и смекнув, что это такого же рода фантазии, тут же хитро улыбнулся и погрозил танцовщице пальцем. – Ну, хорошо, пусть на вас остается корсет. Но все остальное вы скинуть согласны?

– Зависит от гонорара, – мило улыбнулась сакральная плясунья.

– Ну что же, давайте обсудим гонорар. Думаю, он вас вполне устроит.

Названная сумма была так велика, что Маргарета не поверила своим ушам. Но виду не показала и со скучающим лицом кивнула, соглашаясь.

– Скажите, милая лгунья, вы танец семи покрывал никогда не видели?

– Давным-давно, еще когда жила на Яве, – быстро откликнулась женщина, снова лукавя.

– Понятно, – скептически поджал губы коллекционер. – Чтобы вы имели представление, о чем идет речь, я приготовил для вас книгу старинных гравюр. Вот, взгляните, чтобы понимать, чего я от вас хочу.

На трюмо легла небольшая ветхая книжица. Маргарета пролистнула потемневшие от времени странички, рассматривая ряд картинок, отображающих все этапы обнажения танцовщицы перед своим господином. Эмиль Гиме напряженно следил за выражением ее лица, ибо в случае знакомства мадам МакЛеод с традициями шиваистов его ждала суровая отповедь, ведь ни одна девадаси в здравом уме не осмелится станцевать перед своим божеством обнаженной. Однако Маргарета невозмутимо досмотрела гравюры до конца. При этом ни один мускул не дрогнул на ее разрумянившемся лице, что только укрепило мнение мужчины относительно этой дамы. Когда последняя страничка была перевернута, месье Гиме склонился и взял книгу, спросив: