Гарри Кемельман - В субботу рабби остался голодным

— Знаешь, Морт, — сказал Хэл Берковиц, — что у меня не укладывается в котелке, так это с чего бы именно рабби лезть из кожи вон, лишь бы не дать тебе построить эту твою капеллу. Я имею в виду, что это не просто шикарное здание, но это ведь и его…

— Правильно, — вмешался Эбнер Зюсман. — Это его рабочее место, можно сказать. Я вот в пятницу вечером был у брата в Ричмонде и встретил там их рабби. Мы в основном говорили о делах, и я рассказал им, как я переделал свою лавку. После обеда мы все поехали на службу, и когда вошли в храм, рабби говорит: «А как вам моя лавка?».

— Я вот что думаю, — сказал Берковиц. — Наш рабби считается, таким традиционалистом, а между тем здание, которое у нас сейчас, похоже на что угодно, только не на синагогу. Так вот этот проект Морта, который мы сейчас видели, как раз и придает ему вид настоящей синагоги…

— Да это все вообще-то не главное, — заметил Нельсон Блумберг. — А главное, по-моему, то, что у нас сейчас появился шанс сделать гигантский скачок. Мы можем сделать из нашего храма настоящую достопримечательность Северного побережья. Не хочу корчить из себя эстета — хотя в производстве одежды, должен вам сказать, ты либо развиваешь в себе чувство стиля, либо у тебя будут проблемы, — но как по мне, эта капелла Морта — то, о чем будут говорить. Это здание, которое можно увидеть на картинке в журнале. Для меня оно, если хотите, символ прогресса. И что оказалось на пути этого прогресса? Призрак! Нет, даже не призрак, а труп — мертвое тело этого Хирша, который даже не был членом конгрегации! У нас есть нечто, означающее прогресс для всей общины, нечто здоровое и живое, а рабби суется тут со своими выкрутасами, разводит какие-то дурацкие антимонии про могилы, похороны и смерть. Это просто гнусно — сводить все к этому!

— Нел все правильно сформулировал, — сказал Нейт Шац. — Ситуация довольно паршивая. Эта идея — построить дорогу, чтобы удовлетворить всех: Горальского, вдову, храм, — это то, до чего рабби вроде бы должен был и сам додуматься. А что происходит? Марв и Морт все ему расписывают, а рабби вместо благодарности заявляет, что он это запрещает. И мы должны это проглотить? В общем, я так скажу: дело сделано, и мы начинаем строить дорогу. Пусть подает в отставку — мне наплевать.

— Он тебе что-то сделал? — спросил Джерри Фельдман. — Чего ты так раскипятился?

— А того. Он ведет себя так, как будто он слишком хорош для таких, как мы. Я с ним встречаюсь на заседаниях правления, так он когда здоровается, а когда и не здоровается. Моя жена устроила бридж и пригласила его жену, а та отказалась от всего угощения и сказала, что будет только чай. Если они слишком благородные, чтобы с нами есть, значит, он слишком благородный, чтобы быть у нас раввином.

— Ну, я не стал бы осуждать человека за верность своим принципам, — сказал Фельдман. — Если человек хочет есть кошерное, особенно если он раввин, я не вижу здесь ничего страшного. Моя мать всегда соблюдала кашрут в доме — два комплекта посуды и все такое. Если бы она пришла к нам в дом, она бы тоже не стала с нами есть. Но с другой стороны… Послушайте, может, это и к лучшему? Лично я предпочел бы человека, который был бы лидером и выглядел, как лидер. Человека, который держал бы конгрегацию в руках и создавал ей репутацию.

— Эбнер, в твоем магазине бывает масса народу, и ты, наверное, слышишь, о чем они болтают. Как, по-твоему, люди относятся к рабби?

Зюсман неопределенно повертел рукой.

— Comme ci, comme ça [32] Comme ci, comme ça ( франц. ) — по-разному, и так и этак. . Некоторые говорят, что он чересчур замкнутый, что рабби не должен быть таким высокомерным. Другие — что когда они приходят в храм в пятницу вечером, то хотят услышать проповедь, а не какую-то несерьезную болтовню, которую он придумал по дороге. Но не думайте, что у него нет поклонников, — очень даже есть. Многим нравится его манера говорить — здравый смысл и никакой воды. Кому-то — вот Джерри, например, — не нравится, что он одевается, как бухгалтер, который получает семьдесят пять долларов в неделю, но с другой стороны, это работает и на него — пробуждает материнские инстинкты, если вы понимаете, о чем я. Конечно, в моем магазине бывают в основном женщины, а они вечно на что-нибудь жалуются: он, видите ли, не интересуется их работой, и в половине случаев, когда он должен присутствовать на заседаниях женской общины, они даже не надеются, что он явится. Но вы же знаете женщин. Если бы он выглядел, как супермен, то что бы ни вытворял, они все равно бы его обожали. С другой стороны, женщины, конечно же, сильно влияют на своих мужей.