Александр Черенов - Преступление из наказания

Потеплевшим взглядом «Ахмед» «поблагодарил» меня за отсутствие тайных умышлений, и тут же приподнял бровь:

– Вы уверены, что это – убийство?

Я вздохнул и развёл руками.

– Всё говорит за это… даже то, что молчит.

«Ахмед» хмыкнул, и покачал головой.

– Занятный Вы человек. Вот я и говорю: «Жаль»… Ну, что ж: я готов ответить на все Ваши вопросы.

Мы разговаривали с «авторитетом» «тет на тет» – даже без посредничества магнитофона – и всё равно я оценил «готовность товарища к сотрудничеству». И всё – по причине времени. Нет, не из-за его недостатка: из-за его перемены. Перемены в духе установки «здесь вам – не тут!». «Вам» – это таким, как я: «голодранцам-законникам». Нам и раньше цена была… мда… а сейчас мы и вовсе стали «бесценными»: никто не давал за нас никакой цены. Даже копейки. Потому наши жизни уже не дотягивали и до уровня «жизнь – копейка». Прокуратурские «мандаты» не пугали теперь и бомжей – что, уже было говорить за новых хозяев жизни. Так, что «авторитет», по состоянию на осень девяносто первого, вполне мог «послать» меня, а вместо этого сам пошёл навстречу.

– «Начюст» пришёл «на блядки» «упакованным»?

Я, конечно, «нарывался», но «Ахмед» не стал протестовать против «столь вопиющего искажения сущности культурного заведения». Он лишь усмехнулся, и утвердительно качнул головой.

– А «фамильная драгоценность» была при нём?

– Платиновый перстень с бриллиантами? – покривил щекой «Ахмед». – «Фамильная драгоценность», которую я ему «откатил» месяца три назад? При нём, куда же он без неё? А что, товарища «почистили»?

– Да, вряд ли он «потерял вещь по дороге». «Ты не брал»?

«Ахмед» коротко хохотнул: «расслышал» кавычки из «Ивана Васильевича».

– Слово джентльмена, дорогой!

– Тогда – «вопрос на дорожку». Не возражаете?

– «Сыпьте»!

– Вчера с будущим покойником Вы не пересекались?

– Не чаще, чем со всеми остальными.

Лицо «Ахмеда» искривилось в брезгливой усмешке.

– Не удостоился такой чести.

– Но – хотя бы «по маленькому делу»…

– Заходил, но прокурор мне на глаза не попадался.

– А под руку? – почти невинно блеснул я глазами.

Вместо «полагающегося» отвешивания челюсти «Ахмед» неожиданно проглотил слюну.

– Даже так?!.. То есть, и я – тоже?!..

– Не больше, чем все остальные, – максимально приятно улыбнулся я, частично исполняя установку «я возвращаю Ваш портрет».

– Нет.

«Ахмед» уже взял себя в руки.

– А «их» сынка?

– А его не было в числе приглашённых! – усмехнулся «авторитет»: «возьми меня за рупь, за двадцать!».

Оценив уклончивость ответа: «не было среди приглашённых» – не то же самое, что «не было» – я встал из-за стола. Вместе с лаконичным кивком встал.

– Благодарю Вас. Надеюсь, Вы не будете возражать, если чуть позже мы потревожим Вас для оформления показаний?

«Ахмед» тут же вывесил на лицо почти счастливую улыбку.

– Ну, что Вы – буду рад новой встрече!..

… – А теперь поговорим о самом насущном: о туалете.

«Опера» в унисон хохотнули.

– Я сказал что-то смешное? – художественно поработал я бровью.

Первым отвесил – и подтянул – челюсть начальник УУР.

– А-а, ты – в этом смысле… Извини, Петрович: «позднее зажигание».

– Итак?

Подполковник скосил глаза на дежурного «опера» – и тот оперативно нырнул в папку. Спустя мгновение он уже скользил глазами по исписанному листу бумаги.

– Это – список всех посетителей туалета… если, конечно, так можно сказать.

– А как же ещё можно сказать?! – хмыкнул я. – Сказано, как есть. Меня больше интересует другое: «всех»?

«Опер» принялся старательно прочищать горло.

– Хм… хм… Ну, Петрович, как ты сам понимаешь, видеонаблюдение в туалете не ведётся… Не дожили мы ещё до этого… Вот… Поэтому нам остаётся лишь одно: положиться на добросовестность уборщицы.

– Ну, положиться, кажется, есть на что, – воздал я «информатору». – Ладно: «вспомним всех поимённо…»: «глуши, Гаврила»!

Вряд ли знакомый с первоисточниками – другое поколение – «старлей» робко осклабился.

– Ну, тут у меня… А женщин давать?

В отличие от «старлея», мы с подполковником осклабились совсем даже не робко. Больше того: расхохотались.

– Я что-то не то сказал? – обиделся «старлей».

– Нет, всё нормально.

Взмахом руки я благосклонно «отпустил» товарищу – «не семи пядей», но и не последнему по мозгам.

– Только женщин – не надо. Не думаю, что кто-то из них осмелел настолько, что просочился в мужской туалет, и «завалил» прокурора «на чужой территории». Это у нас ещё блюдут даже бляди. Так, что, давай пока мужиков.