Тибор Роде - Вирус «Мона Лиза»

– Откуда она у вас? – удивленно спросила Хелен.

– Лежала в вашем номере в Мадриде.

Хелен испытала нечто похожее на стыд. Этот агент ФБР, судя по всему, действительно следил за ней на протяжении последних нескольких дней. Хотя у него были на то причины и в этом заключалась его работа, ей стало не по себе. Она спросила себя, что он о ней знает.

– Вы читали ее?

Она покачала головой.

– Значит, заметки от руки сделали не вы?

Хелен снова покачала головой.

– А зачем вы ее взяли?

– Думаю, переплет понравился. Но точно сказать не могу. Там, в подвале имения, мне все казалось таким загадочным. Я готова была ухватиться за любую соломинку, чтобы получить еще какое-нибудь указание на местонахождение Мэйделин…

– Рассказывайте дальше.

– Пока мы были в подвале и осматривали коллекцию Павла Вейша, внезапно появилась польская полиция. Патрик открыл потайной выход, и мы бежали.

– Почему вы бежали от польской полиции, если на тот момент не совершили ничего противозаконного?

– Хороший вопрос. – Хелен шумно втянула носом воздух и затаила дыхание на несколько секунд. – На фотографии Мэйделин стояла дата и название музея Прадо. Патрик сказал, что, возможно, мы найдем там Мэйделин. А главный врач клиники как раз рассказывал мне, что в ее комнате нашли брошюру из музея Прадо. – Теперь, повествуя об этом, она казалась себе ужасно наивной. – Наверное, это была лишь уловка, чтобы заманить меня в Мадрид, – с грустью произнесла она. – Думаю, директор клиники тоже как-то замешан в этом деле.

Миллнер продолжал молча смотреть на нее.

– Как бы там ни было, я вылетела в Мадрид вместе с Патриком Вейшем, и затем мы пошли в музей Прадо. Вот там-то я и утратила контроль над событиями.

– Что насчет кражи «Моны Лизы» в Мадриде?

– К этому я не имею никакого отношения. Пока мы ждали в музее Мэйделин – мы ведь думали, что встретим ее там, – внезапно повалил дым, зазвучал сигнал пожарной тревоги. По пути на улицу я встретила Патрика Вейша и его водителя. Кто-то снял сумку у меня с плеча, и вскоре после этого мы встретились перед музеем. И уже в отеле я обнаружила «Мону Лизу» из Прадо в своей сумке.

Миллнер едва заметно кивнул. Судя по всему, он ей поверил.

– Тогда я в первый и единственный раз встретилась с Павлом Вейшем. Он показался мне… жутким.

– Где вы с ним встретились?

– В отеле. После той аварии с вертолетом он действительно ужасно изуродован. Он был циничным, желчным и злым. Показал мне фотографию Мэйделин, на которой она… – Хелен запнулась. В горле образовался комок, который не позволял ей говорить.

Миллнер поднялся, шагнул к шкафу и наклонился. Открыл дверь, за которой обнаружился мини-бар.

– Хотите воды?

– А ничего… покрепче нет?

На губах агента ФБР снова промелькнула улыбка, и он вернулся к ней с бутылкой воды и маленькой бутылочкой виски.

Хелен сделала большой глоток алкоголя.

– Знаете, все это было уже чересчур.

Он взял у нее полупустую бутылочку и опрокинул в себя остатки виски.

– Да ладно, – произнес он и бросил бутылочку в мусорное ведро, а Хелен запила крепкий алкоголь водой.

Миллнер снова опустился на край стола, прямо рядом с телевизором.

– Что было на той фотографии, которую дал вам старик Вейш?

– Моя дочь. Голая, если не считать трусиков, и все ее тело было изрисовано линиями.

– Линиями? – удивленно переспросил Миллнер, подняв брови.

– Линиями надрезов для косметических операций… Только выглядело все это не слишком эстетично.

Губы агента ФБР сжались, и Хелен прочла на них непроизнесенное ругательство.

– И этим вас шантажировали?

Она кивнула.

– Что именно вы должны были сделать?

– Заменить подлинник в Лувре на «Мону Лизу» из Прадо.

– И вы сделали это?

– Перед этим мы ночевали в Париже у одного человека по имени Луи. Я могу показать вам, где он живет. Он обработал лаком «Мону Лизу» из музея Прадо, потому что она более яркая, чем оригинал. Чтобы подмену не сразу заметили.

Миллнер надул щеки, затем шумно выдохнул. Провел ладонью по волосам.

– В музее Прадо не обрадуются…

Смущенная, Хелен молчала. Хотя она не могла предотвратить случившееся, она чувствовала себя соучастницей преступления. Пятьсот с лишним лет картина просуществовала в своем первоначальном состоянии, до сегодняшнего дня.

– Как вы смогли осуществить подмену? Вряд ли вы оставались с «Моной Лизой» наедине.

Хелен подумала о месье Русселе и тоскливом выражении его лица, когда она спросила его о семье. И хотя Миллнер требовал у нее откровенности, она решила об этом человеке пока не говорить.