Тибор Роде - Вирус «Мона Лиза»

Ей не оставалось ничего иного, кроме как выполнять указания Патрика Вейша. Какова его роль, она все еще не понимала, хотя возглавлял всю операцию, безусловно, его деспотичный отец. Но действительно ли Вейш-младший был жертвой шантажа, как утверждал он сам, или просто послушным сообщником? В глубине души она подозревала, что они оба заодно и просто играют с ней. Очевидно, задачей Патрика было поддерживать ее в нужном настроении. Поэтому утром она вела себя с ним подчеркнуто холодно. Вино и таблетка от головной боли погрузили ее в тревожный сон, и сегодня впервые за несколько дней она по-настоящему выспалась. Головная боль тоже исчезла, зато с самого утра появилась жестокая резь в животе.

В мастерской она посмотрела на обработанную ночью «Мону Лизу» из Прадо. Насколько она могла судить, картина теперь имела поразительное сходство с оригиналом. Из-за молочной пелены и множества трещин на поверхности она выглядела так, словно ее накрыли мутным стеклом. Большая трещина, как у настоящей «Моны Лизы», тянулась от края к темени Джоконды. Впрочем, краски ее все равно были намного ярче, чем краски оригинала.

– Ничего лучшего я за ночь сделать не смог, – словно извиняясь, заявил Луи. – Потребовалось бы нанести несколько слоев, да просушить каждый. На все это у нас нет времени. Проблема, впрочем, заключается не в этой «Моне Лизе», а в той, что в Лувре. Опасаясь повредить картину, они уже много десятилетий не чистили лак. Если бы это было сделано, настоящая «Мона Лиза» выглядела бы точно так же, как и эта. Вы с ней поосторожнее, возможно, слой лака, несмотря на процедуру в печи, все еще кое-где влажноват.

И хотя втайне Хелен даже восхищалась его работой, она бросила на него укоризненный взгляд. Любая другая реакция означала бы, что она одобряет непростительное вмешательство в это потрясающее произведение искусства.

Остаток утра они провели, расхаживая взад-вперед по мастерской под строгим взглядом Ральфа.

Когда Луи приготовил просто восхитительно ароматный обед и они поели, Ральф повез ее в Лувр. Патрик Вейш пожелал ей удачи. Хелен чувствовала себя так, будто ее вели на казнь. Но это был единственный шанс освободить Мэйделин. Хелен была вполне готова к тому, что ее поймают. На входе обнаружится лежащий в ее сумке «двойник», и ее тут же арестуют. Если ее и без того не ищут после истории в музее Прадо и не ждут с заготовленными наручниками. Необычную яркость картины заметят сразу же после подмены. А если ее поймают – что же будет с Мэйделин?

Центр исследований и реставрации музеев Франции, где она должна была работать, находился на подземном этаже Лувра. Данное учреждение занималось учетом, реставрацией и консервацией произведений искусства всех музеев страны и было известно во всем мире. В нем оценивали и обрабатывали сокровища, которые порой стоили несколько миллионов долларов, и зачастую это происходило в строжайшей тайне. Прежде чем получить право участвовать в исследовании «Моны Лизы», Хелен пришлось пройти длительный процесс отбора и тестирования, хотя она собиралась лишь провести экспертизу. Будучи нейроэстетиком, она каталогизировала картины во всем мире в соответствии с их неврологическим воздействием на находящийся в человеческом мозге центр, отвечающий за ощущение красоты. И ясно, что «Мону Лизу», пожалуй, самое известное воплощение прекрасного, необходимо было исследовать на основании разработанных ею шаблонов в первую очередь. Однако, когда она согласилась, в Центре сделали вид, что делают ей одолжение. Ей пришлось заполнять многостраничные формуляры, от нее потребовали даже справку о несудимости. Кроме того, она подписала обязательство о неразглашении, нарушив которое, должна была бы заплатить многомиллионный штраф.

Но эти меры оказались напрасными, поскольку старик Вейш каким-то образом все же узнал о том, что ей предстоит работать в Лувре, и заманил ее в ловушку.

Когда Ральф высадил ее у музея, Хелен заметила объявление, сообщавшее о том, что сегодня «Мону Лизу» посмотреть будет нельзя. Это она расценила как хороший знак. Если бы ее уже ждали, чтобы арестовать, никакое исследование ей проводить не позволили бы. С другой стороны, объявление могло быть уловкой, чтобы не вызвать у нее подозрений.

На негнущихся ногах она стала подниматься по знаменитой винтовой лестнице. Запрокинув голову, она смотрела на раскинувшийся вверху стеклянный шатер, и вдруг ее сумка, которую она несла на плече, задела мужчину в костюме.