Александр Павлюков - Операция «Американский братишка»

В новые времена пришлось быстро уразуметь – или подсказали сообразительные детки и оборотистые зятья, – что лучше, выгоднее и для здоровья полезнее трудиться, используя десятилетиями наработанные связи, в достойном концерне или банке, чем размахивать красными знаменами по партийным праздникам в компании полусумасшедших старух и беззубых отморозков. Пришел-таки «Мерседес» на смену крестьянской лошадке.

Людей такого солидного возраста и положения можно теперь часто встретить в Москве у магазинов и ресторанов, что называется, «с репутацией». Они в наше демократическое время не гнушаются даже сесть за руль, только сменили «Волги» и «Семерки» на немецкий, японский и корейский автопром. Сами делают покупки, нужда мотаться за балыком и колбасой в спецраспределитель на бывшую улицу Грановского, ныне Романов переулок, отпала. Пусть туда ходят иностранные туристы и гости столицы, пялятся на окна Кремлевской больницы на углу или на свадебный балкон дворца графов Шереметевых, куда молодой богач Николай Шереметев привез возлюбленную – крепостную актрису Парашу Ковалеву-Жемчугову – уже законной женой и графиней. Быль давно ушедших времен – Золушка и сказочный принц.

Вот что примерно промелькнуло в голове у обремененного годами и опытом топтуна, а вызвано было всем обликом – одеждой, прической, осанкой и даже уверенной и спокойной, какой-то элегантно гибкой походкой объекта. Голубые, именно голубые, а не синие, джинсы без вульгарной желтой нитки, серая в мелкую клетку рубашка батон-даун, апельсинового цвета замшевые мокасы и в тот же тон замшевая куртка спортивного кроя – что вам еще надо? Прическа короткая, седые волосы в два сантиметра – такую фарца шестидесятых называла между собой «Крю кат», утверждая, что это и есть штатовская армейская стрижка. В руке – только что вынутая из почтового ящика газета.

Старик (так напарника называл про себя молодой и не обремененный пока еще печальным опытом коллега) позволил себе чуть заметно вздохнуть, вспоминая, с каким восторгом когда-то он, пятилетний пацан, пялился на удачливых и отчаянно веселых молодых людей, чей жаргон до сих пор сохранился в памяти. Вот только сами они исчезли, растворились без следа на необъятных просторах тогда еще социалистической родины, благо статей УК РСФСР для таких шустрых было заготовлено предостаточно. Или все-таки сохранились единичные экземпляры, вроде сегодняшнего объекта? Кто знает, только и оставалось, что еще раз тихонько, про себя вздохнуть и вслед за молодым и объектом залезть в подошедший и, словно назло, напомнивший любимую и сто лет не петую песню про синий троллейбус.

Чуть позднее топтуны поняли, почему объект выбрал странный, с двумя пересадками – еще трамвай и автобус – маршрут. Он просто не хотел в такой славный весенний денек лезть под землю, дышать отвратительным вагонным воздухом и насиловать слуховой аппарат визгом и скрежетом столичного метрополитена. Пока же, устроившись на обитом тканью сиденье, мужчина достал из внутреннего кармана кожаный очешник, водрузил очки в золотой оправе на прямой, без единой синей прожилки нос и углубился в просмотр газетных объявлений.

До метро «Академическая» все трое добрались без приключений. Здесь к объекту подошел с широкой открытой улыбкой и обменялся крепким рукопожатием человек примерно одного с ним возраста, только пониже ростом и пополнее телом, с чуть курносым носом и большими залысинами на черепе, а так, можно сказать, двойник. Носил он, правда, не джинсы, а вельветовые брюки болотного цвета, мокасины на нем были кожаные, черные, а замшевая куртка скроена на манер рубашки навыпуск, но тоже апельсинового цвета, под ней – тонкой шерсти светло-серая водолазка. В левой руке – зеленая пластиковая папочка, вроде как для документов. Все это, конечно, для окружающих, да и для истории не имело никакого значения, просто наружники привыкли подмечать для себя разного рода детали: кто знает заранее, что потом может пригодиться для рапорта…

Полный мужчина еще раз приобнял своего товарища, похлопал его по плечу и, привстав на цыпочки, то ли потерся щекой о щеку, то ли принюхался.

– Чем-то пахнет от тебя, Сережа. Вроде знакомый запах, а вот что такое – никак не пойму, – признался полненький.

– А ты напрягись, Коленька, напрягись, – улыбнулся во все тридцать два аккуратных искусственных зуба объект.

Старые приятели любили разного рода розыгрыши и загадки. Топтуны знали, как раз была их смена, что объект, от которого обычно исходил устойчивый запах туалетной воды «Босс», ездил позавчера на рынок у метро «Теплый стан», где и приобрел флакон одеколона «Красная Москва». Старший тогда еще подумал: «Спирт, наверное, понадобился, протирать что-нибудь». Кто же в наше время употребляет давно забытые копеечные одеколоны, если только от безысходности, в случае жестокого запоя, внутрь. Запах «Красной Москвы» оказался, правда, не единственным сюрпризом, приготовленным объектом своему товарищу. Но об этом топтунам узнать было не суждено.