Александр Павлюков - Операция «Американский братишка»

– Так вот, дорогой мой Никола, опустим массу интереснейших подробностей. Главное состоит в том, что у моего отца есть или, скорее всего, был старший брат.

– Ну-ну, допустим, чего в жизни не бывает, и где же он, этот твой, получается, дядя?

– По всей видимости, в Штатах.

– Так я и думал, – рассмеялся Николай Николаевич, – стандартная история. Сейчас все, у кого есть деньги, обзавелись дворянскими родственниками, а то и титулами. А это значит, что должна быть родня среди старой эмиграции, а она после войны вся потянулась в Штаты. Кстати, Поповы-то из каких? Если мне память не изменяет, знаменитые купцы были, миллионщики. Чаеторговцы, кажись. Эх, ребята, старика Островского на вас нет.

– Мне продолжать? – обиделся Сергей Петрович.

– Конечно. Ты слишком опытный бизнесмен, чтобы платить за любое фуфло, подсунутое спившимся ментом.

– Тогда очень коротко. Ты историю, как выяснилось, неплохо знаешь, поэтому детали объяснять не буду. Мой настоящий дед Попов – купец из Калуги. Не самый богатый, но уважаемый. Маслобойный завод, несколько лавок. Дом, кстати, цел до сих пор. Ты будешь смеяться, сейчас там загс с потугами на Дворец бракосочетаний. Я в нем был, до того расчувствовался, что даже выпил бокал шампанского с новобрачными. Подумал, а не осталось ли тут случайно дедушкиной мебелишки – двенадцати стульев мастера Гамбса, надо бы распотрошить. Так вот. Потомственный почетный гражданин, церковный староста. Его старший сын, Павел, перед самой революцией окончил морской корпус, попал на Черноморский флот и угодил ни много ни мало в адъютанты к самому Колчаку. Вместе с ним ездил в Штаты, потом Япония, далее Сибирь. В конце эпопеи – поражение белых, расстрел Колчака. Здесь следы дяди теряются.

– Роман, да и только, причем приключенческий. Такие повествования, говорят, зэки очень любят слушать, загорая на нарах. Конечно, еще должна быть любовь-морковь. Ладно, какая же разница в возрасте с дядей у твоего отца?

– Без малого двадцать лет. Отец – последыш, не забывай, тогда абортов в религиозных семьях не делали.

– Правильно, но учет в Российской империи поставлен был неплохо, поэтому я и продолжаю утверждать, что бесследно люди даже в гражданскую войну не пропадали.

– Ты, Николай, не с того конца подходишь к проблеме, – Сергей Петрович наконец догадался, что своими открытиями нарушает сложившуюся за много лет иерархию отношений, и убрал из интонации наступательные нотки, – дело не в том, чтобы доказать, что они там, в Штатах или еще где, – Поповы, нужно убедиться, что я – Попов. Надо ехать искать, если повезет, знакомиться, показывать бумаги, просить сделать анализ ДНК, другого выхода нет. А выписки из церковно-приходских книг имеются. И на Попова, это дядя, – из Калуги, и на Коновалова, то есть папу, – из храма Покрова Святой Богородицы, это в той самой Юрьевке. Светским властям церковные всегда хорошо помогали, без них бы историкам труба. Бумаг, вообще, у меня хватает, повезло, детектив оказался толковый.

– Ты же сказал, что едешь в Теплице, – Николаю Николаевичу начала надоедать вся эта история, неожиданно оказавшаяся такой сложной и запутанной. Он-то приготовился встретиться со старым другом, махнуть по кружке пива, может быть, сходить попариться в сауну, если раззадорятся, вызвать пару расторопных девах.

– Теплице не отменяется, – Сергей Петрович хорошо понимал товарища, никто не любит вникать в чужие проблемы, мало ли, вдруг еще о чем-то попросят, и решил, что пора сворачивать встречу, главное сделано и сказано, – просто хочу тебя предупредить, не удивляйся, если меня еще куда-нибудь занесет.

– Ой, Сережа, лукавишь. Сходил бы со всем этим бумажным добром в Красный крест, они тебе за милую душу кого хочешь отыщут. Не надо никуда мотаться, суетиться. Ты же основную работу уже проделал, пустяки, на раз плюнуть, остались. Ну, подмазал бы слегка для скорости, принес пару тортиков и шампанское, тамошние архивные тетки аллюром три креста бы забегали. Да что я тебя ученого учу, не хуже меня знаешь, что западники доверяют официальным бумажкам, чтобы на бланке и даже конверт должен быть соответствующий, а ты норовишь завалиться прямо на порог и чисто по-русски, с бутылкой «Столичной» под мышкой, – «Здравствуйте, я ваша тетя»!

– Честно тебе скажу, Коля, не сидится мне что-то на одном месте. Кроме того, я вообще ничему и никому в этой стране не верю. Отец так меня с детства учил: «Не верь, не бойся, не проси». Тебе проще – тебя папаша до сих пор прикрывает. И Ирина у тебя есть. А я один как перст. Мне сейчас надо, как подводной лодке, – лечь на дно и позывных не передавать. Такие старички с денежкой, квартирами и загородными домами у нас долго не живут. Там, как ни крути, лояльнее к богатым людям относятся. Так что я лучше продолжу поиски из Теплице.