Софи Ханна - Комната с белыми стенами

– Нет, тогда давай немного перемотаем вперед, – передразнивает меня Лори. – Состоялось повторное слушание, и ее оправдали.

– Тогда зачем было убирать ее имя из статьи? Ведь она – нагляднейшая иллюстрация того, какой вред наносят безответственные эксперты. Сначала ей выносят обвинительный приговор, так как врач намухлевала с показаниями против нее, затем, после того, как стараниями несравненного Лори Натрасса правда всплывает, она снова предстает перед судом и ее оправдывают. Да она просто идеальная кандидатура на рекламный плакат СНРО! Нет?.. Почему же нет, Лори?

Взгляд Лори устремлен на озеро для лодочных прогулок, как будто это самое чарующее водное пространство во всем мире.

– Джоанна Бью, бывшая хозяйка нынешнего паба «Убежище» в Бетнал-Грин, убила своего сына Брэндона в январе две тысячи первого года, – говорю я. – Когда она это сделала, она была пьяна в дупель. Тому имеется свидетель, Карл Чэппел, который тоже был далеко не трезв. Он направлялся в уборную и проходил мимо двери спальни в тот момент, когда Джоанна укладывала полуторамесячного Брэндона спать. Он заглянул внутрь. Его взору предстала следующая картина: стоя на коленях на кровати, Джоанна держала в одной руке сигарету, а второй зажимала ребенку нос и рот. Это продолжалось целых пять минут. Чэппел видел, как она прижимала руку к лицу ребенка.

– Ты же сама сказала, что он тоже был пьян. Кстати, у него тоже есть судимость, за нанесение тяжких телесных повреждений.

– Первый суд над Джоанной состоялся в апреле две тысячи первого года. Джудит Даффи выступила свидетелем обвинения. По ее словам, присутствовали все признаки удушения.

– Это единственная причина, почему присяжные поверили Чэппелу, – возражает Лори. – Его показания совпадали с мнением уважаемого эксперта.

– Показания против Джоан дали и другие люди. Друзья и знакомые в один голос утверждали, что она никогда не называла Брэндона по имени. «Ошибка», вот как она называла его. Уоррен Граф, ее приятель и отец мальчика, заявил, что она с самого первого дня жестоко обращалась с ребенком. Иногда, когда тот кричал от голода, она отказывалась дать ему молока, зато совала ему в рот чипсы и куриные наггетсы.

– Согласен, она была далеко не образцовая мать. – Лори пожимает плечами и идет дальше. – Но это еще не делает ее убийцей.

– Согласна. – Я догоняю его и стараюсь не отставать. Едва не прыскаю от смеха, представив, как беру его под ручку. Лори наверняка счел бы это наглостью с моей стороны. Хотелось бы увидеть его реакцию. Меня так и подмывает это сделать, хотя бы для того, чтобы доказать себе, что я не трусиха.

– Однако Бью уже была ранее осуждена за убийство, не так ли? – говорю я вместо этого. Лицо Лори остается бесстрастным. Он знает, что мне это известно, и считает, что теперь это мой козырь. Поэтому он так спокоен.

– Она и Уоррен Графф, оба они отбыли срок за убийство Зены, сестры Бью. Повздорив с ней, они кулаками и ногами забили ее до смерти в кухне квартиры Граффа, причем каждый спихивал вину на другого. На первом суде над Бью смерть Зены не упоминалась. Кто-то решил, что это может повлиять на непредвзятость присяжных. Не могу понять почему. А ты? В смысле, если женщина до смерти забила родную сестру и она плохая мать собственному ребенку, а ты говоришь, это еще не значит, что она его убила. Тем не менее даже без упоминания печальной участи Зены все двенадцать присяжных почему-то сочли Джоанну Бью убийцей сына.

– Ты когда-нибудь присутствовала на уголовном процессе? – презрительно бросает Лори.

– Ты сам знаешь, что нет.

– Настоятельно рекомендую это сделать. Посмотри, как приводят к присяге присяжных. Большинство из них не способно прочесть ее текст без запинки. Некоторые вообще не умеют читать.

– А как насчет тех, что оправдали ее во время второго суда, в мае две тысячи шестого года? Эти тоже были болванами? Им было сказано, что Бью отсидела срок за убийство сестры. Чего они не знали, так это того, что ранее она уже была осуждена за убийство Брэндона. Они были не в курсе, что это повторное рассмотрение дела.

– Это…

– Стандартная процедура, я знаю. – Я шагаю почти вплотную к Лори, но стараюсь к нему не прикасаться. Он бочком отодвигается от меня. – На втором суде Джудит Даффи не давала показаний против Бью, – продолжаю я гнуть свою линию. – К маю две тысячи шестого года ты сделал все для того, чтобы ни один прокурор, которому требовалось экспертное мнение, не подпустил бы ее даже близко к залу суда. Интересно, поверили бы присяжные Чэппелу, если б тот вновь дал показания на тот счет, что видел, как Бью задушила Брэндона?