Сьюзен Льюис - Горечь моей надежды

Музыка сделалась тише, и теперь на экране возникли пышные цитрусовые сады по обеим сторонам залитой солнцем дороги. Затем за кадром раздался голос самого Боба:

– Сейчас мы сворачиваем к нашему дому, до которого отсюда примерно восемнадцать километров, или одиннадцать миль. Со мной Шелли, моя дорогая дочь. Это она ведет машину.

В кадре возник профиль симпатичной молодой женщины.

– Шелли, – прокомментировала Отилия.

– Верно, – усмехнулась Анна и погладила ее по голове.

Алекс также не удержалась от улыбки, а в следующий момент Шелли повернулась лицом в кадр и сказала слегка хрипловатым голосом:

– Привет, Шарлотта! Добро пожаловать в Новую Зеландию. Я надеюсь, что в один прекрасный день мы прокатимся с тобой вместе. Привет, Анна, если ты смотришь нас сейчас. Мы все тебя любим и все как один рады за тебя.

– Она такая милая, – прошептала Анна.

Алекс ощутила легкий укол ревности – все-таки Анна большую часть жизни провела не с ней, а с Шелли. С другой стороны ей было приятно, что между ними такие теплые отношения.

– Взгляни сюда, – сказал Боб, наводя крупный план на ворота, мимо которых они проезжали. – Это один из моих самых богатых соседей. Дома отсюда не видно, но это старый тосканский монастырь. Сосед разобрал его на отдельные камни, после чего перевез сюда и отстроил заново на вершине утеса. Это что-то, скажу я тебе.

Затем последовали новые кадры, и вскоре на экране возникла подъездная дорога к другому дому. Боб тем временем продолжал:

– И вот наконец «Те Пуна», наш дом. Он тут, за поворотом. «Те Пуна» на языке маори означает глубокий колодец. Дом стоит на берегу, и в брачный сезон сюда устремляются электрические скаты и дельфины. Вот и он, наш чудесный дом, который сотворила для нас Анна.

Алекс удивленно округлила глаза. Такой красоты она еще ни разу не видела. Дом, светло-серый, деревянный, с верандами и белыми георгианскими окнами, стоял на фоне лазурного океана.

– Вначале это был традиционный новозеландский дом, – рассказывал между тем Боб. – Но со временем мы переделали его на свой вкус. Я всегда говорю, что у нас тут свой небольшой Сингапур – прекрасные пальмы и плетеная мебель на верандах, с которых открывается изумительный вид на залив. Кстати, там внизу у меня есть дайв-бот, лодка для ныряльщиков. Сейчас мы с Шелли выйдем из машины, и ты сможешь познакомиться с другими членами нашей семьи.

Алекс посмотрела на Анну.

– Шелли, – повторила Отилия. Алекс рассмеялась и крепче прижала девочку к себе. Отилия приклонила к ней кудрявую голову.

– Какая интересная передача! – сказала Алекс.

Отилия кивнула и посадила себе на колени Ботика, чтобы он тоже мог посмотреть интересное кино.

Следующий сюжет открывался крупным планом огромного лобстера, шипящего на гриле. За ним следовали кадры семейного обеда – счастливые лица людей, собравшихся на веранде с пивом, стаканом вина или лимонадом для детей. Алекс отметила про себя, что все как один здоровые, загорелые, а небо у них над головой – лазурно-голубое.

– Сегодня Шелли отвечает за барбекю, – объявил за кадром голос Боба.

Шелли улыбнулась в камеру и помахала вилкой.

– Она готовит лобстера, которого Рик, ее брат, поймал сегодня утром. Шелли подаст его с домашним маслом орехов макадамия, которое приготовила Анна, и свежим, хрустящим зеленым салатом из нашего огорода. Чего мы только не выращиваем в нем – и артишоки, и клубнику, и многое другое. Всего сразу не перечислишь.

Мы также держим кур и уток ради мяса и яиц, а благодаря морю также всегда имеем свежих устриц, мидий и морских гребешков. Еще у Анны есть огромная кладовая, до потолка заставленная всякими вкусностями. Так что при необходимости мы всегда можем накормить до полутора десятков гостей, если они вдруг приплывут к нам на лодке, что, кстати, случается, весьма часто. Если ты еще этого не знаешь, мы тут, в Новой Зеландии, большие любители наведываться друг к другу в гости.

Алекс посмотрела на Анну, не зная, то ли ей гордиться, то ли завидовать столь удивительному образу жизни. Анна улыбнулась и закатила глаза, мол, подумаешь, нашел чем хвастаться!

– А теперь перейдем к моему сыну Рику, – объявил Боб, беря крупным планом высокого худощавого мужчину лет тридцати с небольшим, обладателя густой черной шевелюры и темно-синих глаз. – В нашей семье Рик главный творческий директор. В этом ему нет равных, – добавил с усмешкой Боб, Рик же укоризненно посмотрел в камеру. – Почти все свое время он проводит в Окленде, Сиднее или Пекине.