Сьюзен Льюис - Горечь моей надежды

– Меня зовут Анна Ривз, – ответил ей голос. – Возможно, вы знаете меня как Анджелу Николс.

Чувствуя, что ее вот-вот накроет волной эмоций, Алекс попыталась ответить. И не смогла. Подумать только, она разговаривает с родной матерью!

– Хелен сказала мне, что ты не против, если я тебе позвоню.

– Да-да, – наконец сумела выдавить Алекс.

В трубке раздался не то шум, не то смех, а затем снова голос Анны Ривз:

– Мне даже не верится, что я говорю с тобой, что слышу твой голос, что на том конце линии ты… Прости, я обещала себе, что постараюсь не расчувствоваться.

– Ничего страшного, – успокоила ее Алекс, не замечая, что у самой по щекам катятся слезы. Ну почему, почему нельзя повернуть время вспять? Почему нельзя вновь превратиться в трехлетнюю Шарлотту, чтобы потом знать эту женщину всю свою жизнь?

Откуда ты знаешь, какая она, напомнила себе Алекс.

– Я могу тебя увидеть? – спросила Анна. – Для меня это так важно, но если ты не хочешь, я пойму…

– Нет-нет, отчего же, с большим удовольствием, – успокоила ее Алекс. Как же ей не хотеть, даже если потом она будет об этом жалеть?

– Я сейчас в Хитроу, – сказала Анна, – Только что с самолета, но могу сразу же приехать. Если взять напрокат машину, это всего три часа.

При чем здесь Хитроу, не поняла Алекс. Самолет, акцент – она по-прежнему оставалась в растерянности.

– Хелен сказала мне, что ты по-прежнему живешь в Приходе, – продолжала Анна, – и если я не ошибаюсь, твоих роди… Дугласа и Майры уже нет в живых.

– Верно, – подтвердила Алекс. Она слушала вполуха, пытаясь представить, что бы она сама чувствовала, если бы впервые за двадцать пять лет говорила с собственным ребенком? Глаза бы точно были бы на мокром месте. Наверно, и с Анной Ривз сейчас тоже так?

– Какая жалость, – ответила та. – Представляю, как тяжело тебе было потерять их обоих одного за другим.

«А она осведомлена даже лучше, чем я предполагала», – подумала Алекс. С другой стороны – есть Интернет, в котором при желании можно найти все, что угодно, в том числе и про кончину Дугласа.

– Габи было еще тяжелее, – ответила Алекс – Она до сих пор сильно по ним тоскует.

– Конечно, а ты?

Алекс не стала кривить душой.

– Я тоже, даже больше, чем сама от себя ожидала.

– Надеюсь, что при встрече ты расскажешь мне про них?

– Конечно же!

Вообще-то ей не хотелось говорить про Майру и Дугласа. Она бы предпочла услышать про свою настоящую семью, узнать, с кем рядом жила мать все эти годы.

– А ты знаешь, как найти мой дом? – спросила она.

– Мне кажется, я помню, где это. Если вдруг заблужусь, позвоню.

– Хорошо, буду ждать.

– У тебя такой взрослый голос, – заметила Анна, как показалось Алекс, без особой радости.

– Мне уже двадцать восемь, давно пора, – не без улыбки ответила она.

– Ты даже не представляешь, как давно я мечтала об этом дне, – голос Анны дрогнул. – Подумать только, я наконец увижу тебя, загляну в твои глаза, увижу твою улыбку, я знаю, она прекрасна, я видела ее в «Фейсбуке».

Алекс не нашлась, что на это сказать.

– Я нашла страничку вашего театра, – пояснила Анна. – Думаю, ты не станешь возражать.

– Нет-нет, какие возражения, – поспешила заверить ее Алекс, правда, не совсем искренне. – Надеюсь, я тебя не разочаровала.

Зачем она это сказала? Но даже если разочаровала, что из этого?

– Как раз наоборот! – воскликнула Анна. – Боюсь, это я скорее разочарую тебя, хотя и обещаю постараться этого не делать.

Положив трубку, Алекс еще несколько минут сидела, тщетно пытаясь собраться с мыслями. Где-то в глубине души вновь поднимал голову страх, хотя сама она этому всячески противилась. Главное, не паниковать, если она не хочет испортить то, что скоро произойдет. Не хватало ей, чтобы самые страшные из ее кошмаров обернулись явью.

Мать ни словом не обмолвилась про Гаврила Альбеску. Да и по голосу не похоже, чтобы все эти годы она прожила рядом с монстром, перерезавшим всех ее родных и едва не убившим и ее тоже. С другой стороны, какой голос может быть у той, что в буквальном смысле вернулась из ада? Наверно, полный тепла и нежности, как и тех, кто там не был.

Нет, это просто безумие – думать, что ее мать простила отца. Он жаждал ее смерти, он нанес ей такие страшные раны, что она выжила лишь чудом. Что помешало бы ему повторить попытку?

«Вот видишь, – сказала себе Алекс, – разве стала бы она жить с ним еще целых двадцать пять лет? А если ты так думаешь, то это полная чушь. Да-да, полная чушь».