Наида Баширова - Конец игры

Синие, как море, глаза Максима потемнели, став почти черными. Что-то было в выражении его лица, что Наргиз поняла: сейчас он на самом деле признается ей в любви. Она поняла это – и насмерть перепугалась. Страх заплескался в ее глазах цвета спелой вишни с такой силой, что она судорожно сглотнула, подалась назад и сделала предостерегающий жест рукой.

Максим заметил и ее страх, и смятение, и невольный жест рукой – и ощутил внезапную боль в груди. Нет, он не станет пугать ее своим признанием. Ей нечего опасаться.

– Ребята, зачем все портить? Ведь все было так хорошо. Помните: мы договорились – мы друзья, не более.

В ее голосе было столько мольбы, что Максим успокаивающе сжал ее руку и мягко сказал:

– Не пугайся так, Наргиз. Чингиз просто пошутил.

– Никаких шуток, – запротестовал тот.

– Ты пошутил, – с нажимом произнес Максим. – Скажи, что ты пошутил.

– Хорошо, я пошутил, – покорно согласился его друг.

Одного взгляда на него было достаточно, чтобы убедиться: он говорил серьезно. Но Наргиз решила поддержать Максима и подразнивающими нотками в голосе поинтересовалась:

– А ты, значит, умываешь руки?

Еще в самом начале их знакомства Чингиз неожиданно для нее предложил ей выйти за него замуж. Она не приняла его слова всерьез и отказалась от такого, казалось бы, заманчивого предложения. Еще бы: банкир, миллионер, владелец шикарной квартиры в центре Москвы и загородного дома в Подмосковье, к тому же умен, красив, обаятелен. Кто бы отказался?! Но он был слишком красив и слишком часто увлекался юными длинноногими красотками, чтобы она вознамерилась соединить с ним свою судьбу. Позже время от времени он намекал ей на свои чувства, но она реагировала легко, с юмором, и он не настаивал. Потом они договорились, что будут друзьями и только друзьями, и разговоры прекратились. И вот теперь…

– Я решил отступить, – осторожно сказал Чингиз.

– Почему? Разуверился в собственной неотразимости?

– Нет, не разуверился, но я подумал, что ты достойна лучшего мужа, чем я. А Максим во всех отношениях лучше меня. И он единственный, кому я соглашусь тебя уступить.

Разговор опять принимал опасный оборот, и Максим, не желая продолжать его, резко поменял тему и заговорил о предстоящей поездке Чингиза в Германию. Наргиз слушала вполуха и думала о том, что Чингиз прав: надо перестать ломать комедию и выходить замуж за Максима. Ни с кем из мужчин ей не было так спокойно и легко, как с ним. Ее дети привязались к нему, а он – к ним, и лучшего отчима для Эллы и Рустама трудно будет найти. Ее первый и единственный брак длился три года и распался бы раньше, если бы муж согласился отпустить ее. Больше года назад он погиб, утонул в море, неудачно прыгнув с невысокой скалы. Она не боялась повторного брака, хотя очень ценила свою свободу. Да и Максима никак нельзя было сравнивать с ее бывшим мужем. Он был как каменная скала, за которой она могла укрыться от всех непогод. Он никогда не предаст, не обманет, не взвалит на нее груз своих проблем, а наоборот, возьмет на себя заботу о ней и ее детях. Что же мешало ей согласиться и выйти за него замуж? Даже себе она не могла ответить на этот вопрос. Правда, до сих пор Максим не делал ей никаких признаний в любви и не предлагал руку и сердце, но она знала, как давно и глубоко он ее любит. Он готов был сделать предложение хоть сию минуту, но ждал от нее какого-то знака, жеста, которые подтвердят, что она примет, не оттолкнет ту любовь, которую он предлагал. Она же ни разу не давала ему повода надеяться, хотя и понимала, что не сможет бесконечно долго держать его в неведении относительно собственных чувств. Были ли эти чувства так же глубоки и сильны, как у него? Она не знала однозначного ответа на этот вопрос. Он ей нравился, очень нравился, она была готова на все ради него, но выйти замуж… Наргиз всегда отличалась умением быстро принимать решения, а тут не знала, как поступить.

Она подняла глаза на Максима и встретилась с ним взглядом. В его глазах было столько тепла и нежности, что она чуть не зажмурилась. Что же ей делать? Последовать совету Чингиза или оставить все, как есть?

Наргиз не только решила оставить все, как есть, но и стала избегать Максима. Теперь она, как и Чингиз, ссылалась на занятость и отсутствие свободного времени. Времени у нее действительно оставалось мало, работа на телевидении захватила ее всю, и если бы не дети, она появлялась бы дома только поздно ночью, чтобы поспать три-четыре часа, принять душ, переодеться и утром снова бежать на работу.