Агата Кристи - Неоконченный портрет

Дермот уехал на другой день.

— Я напишу из Лондона, хорошо? Ты пока здесь поживешь?

— Не здесь, нет, не здесь.

Здесь в пустоте, в одиночестве, без Мириам, без ее поддержки?

Мамочка, мамочка, вернись ко мне, мамочка…

Мамочка, если бы ты была здесь…

Остаться здесь одной? В этом доме, полном таких счастливых воспоминаний — воспоминаний, связанных с Дермотом?

Она сказала:

— Я бы предпочла вернуться домой. Завтра мы приедем домой.

— Как угодно, я поживу в Лондоне. Мне казалось, тебе так нравится здесь.

Она не ответила. Иной раз просто бессмысленно отвечать. Люди либо понимают, либо нет.

После того, как уехал Дермот, она играла с Джуди. Она сказала девочке, что во Францию они не поедут. Джуди восприняла это спокойно, без интереса.

Селия чувствовала себя совсем больной. Ноги ломило, голова кружилась. Она казалась себе старой-старой женщиной. Голова разболелась так, что хотелось кричать. Селия приняла аспирин, но он не помог. Ее мутило, и даже мысль о еде была ей отвратительна.

Селия боялась двух вещей — боялась сойти с ума и боялась, как бы Джуди чего-то не заметила.

Непонятно было, заметила ли что-нибудь мисс Худ. Мисс Худ была такая сдержанная. Большое утешение иметь мисс Худ — такую тихую и нелюбопытную.

Мисс Худ все устроила с их переездом. Кажется, она не видела ничего странного в том, что Селия и Дермот не поедут во Францию.

Селия с радостью вернулась в свой загородный домик. Она думала: «Так лучше. Может, я все же не сойду с ума».

Голова у нее прошла, однако, все тело ныло — как после жестоких побоев. От слабости она с трудом передвигала ноги… Это и ужасная тошнота делали ее безвольной и беспомощной…

Она думала: «Я заболеваю. Почему дух так влияет на тело?»

Через два дня после их возвращения приехал Дермот.

По-прежнему не Дермот… Чудно — и страшно — обнаружить в собственном муже совсем чужого человека…

До того страшно, что хотелось закричать…

Дермот натянуто говорил о всяких сторонних делах.

«Как будто в гости пришел, — подумала Селия.

Потом он сказал:

— Ты не считаешь, что самым лучшим будет, если мы… расстанемся?

— Лучшим для кого?

— Для нас всех.

— Не думаю, что так будет лучше для Джуди или для меня. Знаешь ли, не думаю.

— Все сразу быть счастливыми не могут, — сказал Дермот.

— Ты хочешь сказать, что счастливым собираешься быть ты, а мы с Джуди — нет… Никак не возьму в толк, почему все же ты, а не мы. Ох, Дермот, почему ты просто не уйдешь — делай что хочешь, зачем требовать, чтобы мы еще и разговоры об этом вели. Тебе надо выбирать между Марджори и мною… нет, не то: ты устал от меня, и возможно, я тут виновата — мне надо было предвидеть, что произойдет, больше стараться, но я была так уверена, что ты меня любишь… я верила в тебя, как в Бога. Это было глупо, сказала бы бабушка. Нет, выбирать тебе придется между Марджори и Джуди. Ты ведь любишь Джуди — она твоя плоть и кровь, — и я не в силах быть для нее тем, чем можешь быть ты. Между вами двумя существуют узы, которых у нас с ней нет. Я ее люблю, но не понимаю. Я не хочу, чтобы ты бросил Джуди, не хочу, чтобы жизнь ее была искалечена. За себя я не стала бы драться, но за Джуди буду. Подло бросать родную дочь. Я знаю, если ты сделаешь это, — счастлив ты не будешь. Дермот, милый, почему тебе не попытаться? Не пожертвовать годом жизни? Если к концу года ты ничего не сможешь с собой поделать и будешь чувствовать, что должен уйти к Марджори, — ну, тогда иди. Но я по крайней мере буду знать, что ты пытался.

Дермот сказал:

— Я не хочу ждать… Год — это долгий срок…

Селия безнадежно развела руками. (Если бы только ее так ужасно не тошнило).

Она сказала:

— Очень хорошо, ты выбор сделал… Но если когда-нибудь ты захочешь вернуться, — мы готовы будем тебя принять, и упрекать я тебя не стану… Иди и будь… будь счастлив, и может быть, когда-нибудь ты вернешься к нам… Я думаю, вернешься… Думаю, что в глубине души ты любишь меня и Джуди… И я думаю также, что в душе ты честный и преданный нам человек.

Дермот откашлялся. Вид у него был смущенный.

Лучше бы он ушел. Все эти разговоры… Она его так любит — это же мука на него смотреть… шел бы и делал, как ему захочется… не заставлял бы ее еще больше страдать…

— Главный вопрос в том, — сказал Дермот, — когда я получу свободу?

— Ты свободен. Можешь уходить хоть сейчас.

— По-моему, ты не понимаешь, о чем идет речь. Все мои друзья считают, что нам надо развестись — и как можно быстрее.