Агата Кристи - Неоконченный портрет

Они говорили о том, что надо быть поласковее с Обри, которая уже и так была всеобщей любимицей. И Джуди вдруг сказала:

— Ты вот добрая, ты очень добрая. А папа не добрый, но с ним очень, очень весело…

А как-то, погруженная в размышления, заметила:

— Папа не очень-то тебя любит… — И добавила с большим удовольствием: — А меня вот любит.

Однажды Селия решила с ней поговорить.

— Джуди, твой папа хочет уйти от нас. Он думает, что с другой женщиной будет более счастлив. Как, по-твоему, надо проявить доброту и отпустить его?

— Не хочу, чтобы он уходил, — быстро проговорила Джуди, — пожалуйста, пожалуйста, мамочка, не отпускай его. Он очень счастлив, когда со мной играет, и потом, потом… он же мой папа.

«Он же мой папа. Какая гордость, какая уверенность звучала в этих словах!

Селия думала: «Джуди или Дермот? Надо быть либо с тем, либо с другим… Джуди совсем ребенок, я должна быть на ее стороне». Но тут же подумала: «Я не выдержу больше такого обращения со стороны Дермота. Снова теряю почву под ногами… Мне страшно становится…»

Дермот снова пропал — место Дермота занял незнакомец. Он смотрел жесткими, злыми глазами…

Ужасно, когда на тебя так смотрит человек, которого ты больше всего на свете любишь. Можно понять супружескую неверность, но Селия не могла понять, как одиннадцатилетняя привязанность вдруг — в одночасье — превращается в неприязнь…

Страсть может поблекнуть и пропасть, но разве ничего другого не было? Она любила его, и жила с ним, и родила ему ребенка, и пережила с ним бедность — и он с совершенным спокойствием готов никогда больше ее не видеть… Так страшно… безумно страшно…

Она помеха для него… Если б она умерла…

Он желает ей смерти…

Он, должно быть, желает ей смерти, иначе ей так страшно не было бы.

Селия заглянула в дверь детской. Джуди крепко спала. Тихо закрыв дверь, Селия спустилась в холл и пошла к выходу.

Из гостиной выскочила Обри.

— Привет, — сказала Обри, — гулять? Среди ночи? А почему бы и нет…

Но хозяйка была другого мнения. Она сжала морду Обри ладонями и поцеловала в нос.

— Сиди дома. Хороший пес. Нельзя с хозяйкой.

Нельзя с хозяйкой — нет, правда нельзя! Никому нельзя идти туда, куда идет хозяйка…

Теперь она знала, что больше не в состоянии это выносить… Надо бежать…

После долгого объяснения с Дермотом она чувствовала такую усталость… но чувствовала и отчаяние… Она должна бежать…

Мисс Худ уехала в Лондон встретить сестру, которая возвращалась из-за границы. Дермот воспользовался этим, чтобы «выговориться».

Он сразу же признал, что встречается с Марджори. Он давал обещание, но сдержать его не может…

Все это было бы неважно, думала Селия, если б он только не начал ее опять поносить… Но он начал…

Она теперь многого и не помнит… Жестокие, обидные слова — и враждебные глаза незнакомца… Дермот, которого она любила, ненавидел ее…

И она не могла это вынести…

Есть очень простой выход…

В ответ на его фразу, что он уезжает, но через два дня вернется, она сказала: «Меня ты здесь не застанешь. По тому, как дернулось у него веко, она поняла, что он знает, что имеет она в виду…

Он поспешно сказал:

— Ну что ж, если тебе захочется уехать.

Она промолчала… Уже потом, когда все будет кончено, он сможет всем говорить (и убедит самого себя), что не понял смысла ее слов… Так ему будет спокойнее…

Он знает… И она распознала эту мгновенную вспышку — вспышку надежды. Он, наверное, и сам этого не заметил. Его бы возмутило, если бы пришлось признавать подобное… но надежда была…

Он, конечно, предпочел бы не такое решение. Ему хотелось бы услышать, что как и он, она жаждет «перемены». Хотелось бы, чтобы, как и он, она жаждала свободы. То есть чтобы он мог делать то, что ему хочется делать, и чувствовать себя при этом вполне уютно… Хотелось, чтобы она была счастлива и довольна, путешествуя по заморским странам, а он мог думать: «Вот это и впрямь отличный выход для нас обоих».

Ему хотелось быть счастливым и чтобы совесть у него при этом была спокойной. Он не воспринимал жизнь такой, какой она была, он хотел, чтобы все было так, как того желал он.

Но смерть — это выход… Да и винить себя будет как будто не за что. Довольно быстро он убедит себя, что после смерти матери Селия находилась в тяжелом состоянии. А убеждать себя Дермот был мастер.

Некоторое время Селия тешила себя мыслью, что он будет жалеть… будет ужасно раскаиваться… Как ребенок. Она думала: «Вот умру, и он пожалеет…»