Александр Черенов - Мне отмщение, и Аз воздам

Этому «везению» – и даже «счастью» – будущий Юрист был обязан тем, что, ещё в школе занимался самбо, и добился неплохих результатов, «дойдя» до «взрослого» первого разряда. Спортсмены такого профиля – всегда в особом почёте у «вербовщиков».

Нет, он, конечно же, не сразу «угодил» в Афганистан. Это первые два года туда «шли» «юность и задор» – сразу же после «карантина». Как итог, «Ограниченный контингент» дополнительно «ограничивался» ещё и по этой причине.

Будущий Юрист попал в «учебку» – учебный полк, где полгода учился «искусству смерти и жизни». Смерти – чужой, жизни – своей. То есть: стрелять из различных видов оружия, метать ножи, устанавливать и обезвреживать мины, прыгать с парашютом, осваивать «десантный набор», совершать бесконечные кроссы через пески и болота, ориентироваться на незнакомой местности.

По причине тягот службы многие считали, что им не повезло с местом. Но они ошибались: им, как раз, повезло. И с тяготами, и с местом. Очень повезло. И именно тем, что учили в полку не формально, а «по-настоящему», создавая условия, максимально приближенные к боевым. Ведь лишь от такой учёбы и мог быть толк. И он был – в точном соответствии с поговоркой: «тяжело в учении – легко в лечении». В полку готовили специалистов по войне, а не по уборке плаца, покраске листьев и умению «тянуть носок». Поэтому, если выпускники и ударяли в грязь лицом, то удивительно вовремя, на мгновение опережая душманскую пулю.

Разумеется, во время учёбы ни о каком Афгане и речи не было: не одним Афганом жив человек! Не только там требовались хорошо подготовленные десантники, ибо «широка страна моя родная». Да и, как сказал поэт: «зачем о Вас – давайте о хорошем!» Ведь были и «меньшие радости» по сравнению с Афганистаном. Зачем же дополнительно «вдохновлять» себя перед «зелёным дембелем» – выпуском из «учебки»?

Слухи о том, что отправить всё-таки могут, были туманными и неоднократно опровергались впоследствии. А к «зелёному дембелю» слухи были преимущественно радужными. В диапазоне от оставления в полку сержантами до «распределения в войска по месту жительства».

Всё произошло – как всегда – неожиданно. Как говорят в армии, «звездец» подкрался незаметно». Ночью подняли по тревоге – и только на аэродроме десантники поняли, как сильно они обманулись в своих надеждах. Почему так непатриотически? Да потому, что «дураков нет»: никто не горел желанием оказаться «содержанием формы». То есть, грузом формы 200. Таких «беззаветных героев» среди десантуры не было. Это ведь – жизнь, а не бодрые репортажи для передачи «Служу Советскому Союзу!» Прикажут – что ж: выполним приказ. На то он и приказ. И в герои пойдём – если «попросят». Но самим «лезть» – пардон!

Военный билет с соответствующими записями, удостоверения об окончании учебного подразделения и о присвоении «классности» – специалиста второго класса, а также продовольственный аттестат, новоявленный младший сержант получил уже на борту самолёта.

В Афганистане ему «повезло» вторично и сразу же: как отличника учёбы и спортсмена, его определили в роту разведки. Разведывательно-диверсионные подразделения – элита воздушно-десантных войск. Первый кандидат в герои – и первый кандидат на «возвращение домой». «В оригинальной упаковке»…

Полтора года будущий законник провоевал в Афганистане. В отличие от многих других воинов «Ограниченного контингента», он мог сказать об этом без преувеличения. Он действительно не прослужил, а именно провоевал эти полтора года: на то она и разведка ВДВ.

Ему повезло «не стать песней»: он ушёл «на дембель» в установленный срок и своими ногами. И, хоть и его дважды зацепило, но ни разу серьёзно. А ведь восемьдесят шестой и восемьдесят седьмой годы были годами серьёзными: помощь «борцам за независимость» из-за рубежа, а также уровень их подготовки возросли «на порядок».

Вместе с полнокомплектным телом, домой он доставил и менее значимые награды: орден Красной Звезды и медаль «За отвагу». В Афганистане награждали скупо. Официально Советская Армия там не воевала, а «защищала южные рубежи своей страны и помогала революционному правительству в охране стратегических объектов, коммуникаций и караванов с грузом». Поэтому в первые годы, ещё при Леониде Ильиче, любая награда была исключением из правил: «не воевали же, а охраняли». И только после Панджерского ущелья восемьдесят второго стали потихоньку «декорировать» отличившихся.

Домой старший сержант разведподразделения ВДВ вернулся тогда, когда «непопулярная война» и её герои стали популярными темами на телевидении и в газетах. Не было ни одного щелкопёра или бойкого на язык «телезвездуна», которые бы не отметились ритуальным плевком в «оккупантов» и «детоубийц». В стране начинала «свирепствовать» демократия. Один, «шибко осведомлённый» академик, который дальше Горького никуда не выезжал, ужасал «разведанными» о том, что советские вертолётчики «выполняли свой долг» не только по «товарищам с братского Востока», но и по «товарищам солдатам и сержантам».