Александр Черенов - Мне отмщение, и Аз воздам

Скорбь так и хлестала из Застройщика – ну, как кровь из раны.

– И? – постарался соответствовать моменту Подполковник, выдав на лицо все резервы обывательского равнодушия.

– И бригада «скорой помощи», этой нашей черепахи, которая, как известно, не летает, констатировала то, что и должна была констатировать. Ну, правильно: не летать – так, хоть констатировать хоть что-нибудь «летательное»… Словом, был дед – и нет. И пенсию забрали. И – с концами… Никаких зацепок… Хорошо, личность потерпевшего удалось ещё установить.

Что тут было хорошего, свежеиспеченный Подполковник давно уже уразумел.

– Думаю, что сделать это не составит труда и для меня: Правдоискатель Иванов?

– Быть тебе полковником! – ткнув в него пальцем, воскликнул Застройщик. – «В самую центру попал»!

«Монумент» уже давно осыпался – и в глазах Застройщика вовсю плясали чертенята. Он и «в мирное время» был не охотником до лирических отступлений, а сейчас – тем более, и только в случаях острой производственной необходимости.

– К слову: Полковник лично осмотрел вещи убитого и обнаружил несколько ценных… и даже бесценных – бумажек…

– … которые выведут нас на след Правдоискателя Петрова, – закончил вместо него Подполковник, изо всех сил давя из себя мажор. Уже – в соответствии с новой «оперативной ситуацией».

– Ну, брат: не зря я тебя рекомендовал на должность, – совсем уже перестал «скорбеть» Застройщик. – Не зря. Не сочти за лесть – я подчинённым не льщу принципиально – но ты выше Полковника. В Полковнике я ценю его связи. Но работу ты знаешь лучше. Да и думаете вы из разных источников: он – инстинктом самосохранения, ты – головой. Он – «тварь дрожащая», всего лишь пытающаяся «иметь право». А ты его имеешь, и не дрожа. И опыта у тебя больше. Не холуйского – здесь ты ему не конкурент: опыта практической работы. И идеи у тебя – всегда под рукой. И, потом…

Он перестал давать чувство – и дал усмешку.

– Ты только не обижайся… но ты ещё не окончательно потерянный человек. А в нашем деле этот совковый атавизм совсем не лишний… временами… Потому что это – последнее, что соединяет нас с народом, из которого мы когда-то вышли, и куда уже никогда не вернёмся. В оперативном отношении – качество, равное дедуктивным способностям…. почти. За это – спасибо тебе, человечный, ты, наш… от лица всех бесчеловечных!

Комплимент смущал. Но не в обычном порядке. Непонятно было, что это: упрёк, похвала или насмешка? Или – «три в одном»?

– Но, как гуманист – гуманисту…

Это было действительно смешно – и Подполковник рассмеялся. Ну, вот, не сдержался. Но его извиняло одно обстоятельство: когда шутить «изволят» начальник, смеётся даже тот, кто не смеётся с рождения.

– … ты мне очень даже симпатичен, потому, что я и сам – такой. Симпатичный. И как одна творческая личность – другую, я тебя понимаю. Но для пользы дела я скажу тебе о том, о чём сегодня нужно думать.

– О Петрове?

– Нет: о себе! Всё остальное – это лишь материал, из которого мы лепим собственное благополучие… Поэтому, слушай приказ: думать о себе… и обо мне! Потому, что «ваши успехи – наши успехи». Потому, что твоё – это моё. Я понятен?

Разумеется, Подполковник не замедлил с демонстрацией понимания. Сантименты, которые сорняками прорастали в душе, приходилось рвать с корнями. А что делать? Когда даже розы не нюхают – можно ли думать о сорняках? Надо быть последовательным – как в верности новому, так и в отказе старому.

И потом: задача обретения себя – первейшая из задач человека. А для этого нужно искать себя. Нужно идти к себе. В данном конкретном случае, entschuldigen, Sie, bitte, не разбирая дороги. Тут, уж – как доведётся. В том числе – и по головам. Опять же: а, что делать? Самоотрекаться – так по полной форме! До полного самоотречения! Так сказать, «отряхнём его прах с наших ног»! Это – в смысле атавизмов коммунистического воспитания. Человек того будущего не мог состояться человеком этого настоящего.

А найти себя можно только одним способом: верностью принципам. Ну, вот один житель Багдада из самых низов прошёл в визири, твердя, вопреки очевидному: «В Багдаде всё спокойно!» И Подполковнику не следовало изобретать велосипед: «Начальство всё знает – и знает лучше нас!» Единственное, что требовалось, помимо демонстрации верности принципу: творческая инициатива. В русле следования принципу. То есть, «горение», «боление» и прочие «души прекрасные порывы». Даже, если они – совсем не прекрасные. И даже, если и души не наблюдается. В крайнем случае, всё это следовало замещать качественной имитацией.