Марк Фурман - Концерт в криминальной оправе

Тоже случай, в чисто американском стиле хеппи-энд.

Захожу в уважаемую областную газету. По редакции озабоченно бродит журналист Александр К. Увидев судмедэксперта, оживляется, следует вопрос:

— Что у нас за недельку случилось во Владимире, нет ли чего ударного на первую страницу?

Затем добавляет с надеждой в голосе: — Может, убили кого-то по заказу, например?

Развожу руками: — Увы, слава Всевышнему, пока все спокойно. Наш град вступил в полосу покоя…

— Жаль, очень жаль. — К. нервно закуривает.

— Не огорчайся, Саша, — обнадеживающе говорю я. — Вот послезавтра юбилей нашего известного поэта Володи Пучкова. Дайте его фото на обложку, рядом короткое стихотворение.

— Нет, это совсем не то, — возражает К. — В целом — рядовое событие.

Тут вспоминаю, что в той же газете, однажды в авангарде других материалов и на первой странице, поместили целиком голову расчлененного трупа, в другой раз — изрешеченную пулями иномарку…

В тот же день встречаюсь в областном УВД с его начальником, генерал-майором милиции А.Большаковым. В разговоре меж служебных дел Александр Иванович выразил справедливое возмущение по поводу вчерашней передачи на канале НТВ, когда в натуралистических подробностях, почти целый час комментатор вещал и демонстрировал эпизоды убийств с расчленением трупов и людоедства, происшедших в одном из регионов.

— Такие репортажи отнюдь не способствуют борьбе с преступностью, — вполне резонно отметил А.Большаков. — Наоборот, они осложняют работу милиции, особенно среди молодежи.

С генералом милиции, немало повидавшим на своем веку, трудно не согласиться. Вот и получается, что в наше время убийства и криминальные сенсации, куда круче и важнее для газет и СМИ, чем пятидесятилетие хорошего доброго поэта.

В продолжение предыдущей темы. Передо мной два судебно-медицинских освидетельствования, произведенных опытнейшим судмедэкспертом нашего бюро, кандидатом медицинских наук Л.Полушкиной.

По фабуле первого из них следует, что мальчику Н., 11 лет группа неизвестных подростков, явно старше его, средь бела дня на улице Растопчина причинила множественные ожоги тела 2-ой степени, гася горящие сигареты о различные места — шею, грудь, живот. Всего таких ожогов эксперт насчитала пять, констатировав, что они подходят под уголовно-наказуемый способ причинения повреждений — истязание.

Другой случай, имевший место днем ранее, произошел в детском саду. Девочке А., 6 лет, разговаривавшей во время «мертвого часа», некая «воспитательница», особо не раздумывая, как бы в назидание другим, заклеила рот лентой-скотчем. Итогом этого стал кожный раздражающий дерматит от клейкой ленты в области лица. И, вполне естественно, что родители обратились в милицию…

— И тут, и там диагноз — насилие, — уточняет Лидия Евгеньевна, — возможно, это самая страшная болезнь нашего века. Она порой опаснее чумы, холеры, рака или СПИДа. Не приходится сомневаться, что подростки с сигаретами вырастут действительно жестокими людьми, а как быть с «воспитательницей» со скотчем в руках?…

Не часто, но случаются эпизоды, иногда трагические, связанные с небрежным, неправильным, а то и преступным использованием огнестрельного оружия сотрудниками правоохранительных органов. И не секрет, что в подавляющем большинстве случаев, виной тому алкоголь.

Ночь, дежурная часть одного из райотделов. В комнате двое — сам дежурный и девушка-машинистка, что-то печатающая на машинке. Перед этим они славно поужинали, и ужин удался, если учесть, что прошел он под увертюру нескольких рюмок водки, столь «удачно» и кстати, оказавшихся в дежурке.

Тишина, покой, прекрасная летняя ночь. Аккуратный капитан чистит до блеска свой служебный пистолет, одновременно рассказывая анекдоты, девушка хохочет, продолжая печатать. Внезапно тишину нарушает одинокий выстрел. Пуля ударяется о металлический корпус машинки и, срикошетировав, прошивает насквозь правое плечо машинистки. Оба ошеломлены, но поскольку пуля прошла только через мягкие ткани, не задев кость, решают скрыть факт ранения. В чем им и помог местный хирург, приятель того капитана. Он обработал рану, выписал машинистке больничный, через день делал перевязки. Лишь через неделю — тайное, стало явным. И я выехал в тот район для освидетельствования потерпевшей, о чем и было составлено развернутое судебно-медицинское заключение.