Марк Фурман - Концерт в криминальной оправе

— Борис Вячеславович, у меня срочный разговор, — прервал Юдин словесный поток приятеля. — Поручение главного и сугубо конфиденциально.

Веруша усмехнулась и, оправив халат, встала, нахально взглянула в глаза Юдину, словно произнесла: «Ну и врун же вы эдакий!». — Потом отвела взор на зеркало, и, поправив прическу, выпорхнула из кабинета.

— О главном я так, к слову, так что, Боренька, не волнуйся, — успокоил Юдин бывшего сокурсника. — Покрась-ка мне поскорее мазок да взгляни на стекло профессиональным взглядом. Тут ко мне один человек обратился…

— Так нынче все говорят, — философски заметил Дружбин. — Ссылаются на приятелей, соседей, нужных людей. А не сам ли ты, Сергеич, подзалетел? На старости лет — да бес в ребро. Ну, не красней, как красна девица, это я чисто по-дружески.

Минут через пятнадцать Борис отдал ему стекла, коротко заметив:

— Попадание в десятку, — как принято говорить в наших кругах. — Стопроцентный гонококус сапиенс.

— Как и предполагал. Давай, Боренька, вот здесь на листочке набросай схему лечения.

— Сам что ли лечить собрался? В общем-то, не советую, тут периодически контроль нужен, анализы.

— Человек не хочет огласки. А контроль осуществим с твоей помощью.

— Значит так, — Дружбин взял авторучку, аккуратно в столбик начал писать. — У тебя есть все необходимое, шприцы, например?

— Вряд ли. Придется по отделениям побегать.

— На первый раз выручу. Сейчас соберу тебе небольшую аптечку…

…На все время лечения Тураевский в целях конспирации перебрался в райотдел. Как он выразился, «от греха подальше», опасаясь втянуть супругу в неожиданно свалившееся на его голову «приключение». Объяснение нашлось веское и объективное: авторитетная проверочная комиссия из Москвы, во главе с генералом. Дважды в день, утром и вечером, четко по схеме Юдин делал уколы начальнику. И вот настал день седьмой.

Накануне Сергей Сергеевич сказал своему пациенту: — Завтра, Анатолий Трофимович, предстоит провокация. Эта инъекция последняя. Проверим, все ли закончилось благополучно.

Обрадованный Тураевский отреагировал мгновенно, проявив свою «компетентность»: — Водка, коньяк? А может, в ресторан заскочим?

— Давай, Анатолий Трофимович, ограничимся пивом. — К этому времени они перешли на «ты». — Думаю, трех бутылок вполне хватит. А на закуску что-нибудь остро-соленое захвати.

К провокации, проведенной в полумраке рентгенкабинета, Тураевский приготовил несколько бутылок немецкого пива с довольно изысканной закуской. На этом все и закончилось: последующие анализы показали, что победа над болезнью одержана полная.

— Теперь я твой должник на всю оставшуюся жизнь, Сергей, — расчувствовался начальник милиции. — Хочу расплатиться за медикаменты и запомни — тебе от меня ни в чем отказа не будет.

Он достал из кармана бумажник, похоже, с заранее приготовленными купюрами.

— Спрячьте деньги, Анатолий Трофимович, — перейдя на «вы», потребовал Юдин. Тут же, чтобы снять неловкость, заметил: — Посуди сам. Ну, разве может судмедэксперт района, а я еще с неделю в этой должности, брать плату у начальника милиции?

— Обижаешь, Сергей Сергеевич, я ведь от чистого сердца, — Тураевский убрал бумажник, после паузы предложил: — А хочешь с семьей в Новый год на лошадях в лес прокатиться? Закажу пару вороных да сани с тулупами. Соглашайся, чудак, запомнится на всю жизнь.

— Давай, Анатолий Трофимович, доживем до Нового года. Скорее всего, приму столь соблазнительное предложение. Я хоть и городской, но с лошадьми в армии дело имел.

Вскоре стремительно, с хлопотами и суетой накатил Новый год. Накануне позвонил Тураевский: — Я вороных да сани уже подготовил. Назначь время. И без церемоний — это мой рождественский подарок.

Вот так встретил свой пятьдесят пятый год доктор Юдин. Около десяти вечера у дома остановились широкие розвальни с тройкой лошадей. Поверх мягкого душистого сена оказались тулупы — для него, супруги и дочери.

— Кони тихие, спокойные. Не глядите, доктор, что легкие да гладкие, в упряжке они ходить приучены, — заметил пожилой старшина, передавая поводья. — Тут до опушки каких-нибудь пятнадцать минут ходу, выезжайте, не спеша на Порецкую дорогу…

А ровно через две недели, в ночь под Старый Новый год, Тураевского не стало. Начальник милиции погиб нелепо и обидно — на лосиной охоте. Уже в глубоких сумерках, по возвращении из леса, идущий следом заместитель прокурора споткнулся, падая, непроизвольно нажал на курок двустволки. Заряд крупной картечи угодил Тураевскому прямо в спину, смерть наступила мгновенно, тут же на месте.