Анатолий Шестаев - Тайны Колымского РОВД

— Ура, мы победили!

Багулин хлопнул его мощной ладонью по спине:

— Не ори, победитель, давай в магазин.

Но никто не отрывался от экрана. А там мелькали российские флаги, танки, демонстранты.

Матвеич тут же позвонил Валиулину, поздравил его, обсудили ситуацию и решили вторую смену отменить и вернуться к нормальной работе.

Надежда, уже, кстати, приготовила свой знаменитый плов, и, не отрываясь от телевизора, отпраздновали победу и бесславный конец ГКЧП.

В это время Валиулин уже поставил охрану к дверям райкома КПСС и приказал никого туда не пускать. Утром по пути в РОВД Синегоров с Багулиным опечатали все двери кабинетов райкома и еще раз приказали никого в них не пускать.

Через час Багулин с комиссией начали инвентаризацию имущества райкома, разрешив сотрудникам вынести только личные вещи. Под шумок некоторые из них пытались вынести телефоны, калькуляторы, ковровые дорожки, но Багулин все эти попытки пресекал и на их истерические выкрики, что они вернутся и все вспомнят, только усмехался. Он вместе с Синегоровым и Дьячковым еще год назад сдали свои партийные билеты, когда это еще чревато было неприятными последствиями, а начальник РОВД Ершов оставался в рядах КПСС.

Через некоторое время, когда уже Горбачев сдал власть Ельцину, в райцентре объявились свои герои сопротивления ГКЧП. Они публиковали в местной газете «Заря Севера» (которую народ ехидно называл «Зря на Севере») воспоминания о своем героизме: начальник узла связи героически не задержал телеграммы Баранникова, начальник отделения КГБ не допустил массовых выступлений (непонятно кого и против кого). Валиулин с Синегоровым только смеялись, читая весь этот бред. Матвеич на всю жизнь возненавидел «Лебединое озеро».

— Открывай, Иса, дело есть!

— Какое дело в час ночи? Приходи утром, дорогой.

— Я по-хорошему прошу, Иса, открывай, поговорим, — настаивал Захарченко, пробуя дверь на крепость. Дверь так себе, деревянная, замок тоже хлипкий. Он махнул рукой операм, чтобы подтянулись поближе. Андрей молча приподнял правую ногу, демонстрируя готовность вышибить дверь, но Захарченко отрицательно покачал головой. И в этот момент по радиостанции раздалось: «Штурм!».

Команду отдал Синегоров, находившийся с двумя понятыми и внештатником Мишей на улице под окнами квартиры Исы. Квартира располагалась на пятом этаже блочного дома почти в центре поселка. Все не спускали глаз с окон квартиры, и не зря — открылась форточка, и вниз полетели какие-то предметы. Миша вовремя начал съемку, а Синегоров тут же скомандовал по рации: «Штурм!».

Услышав команду, Захарченко махнул рукой Андрею:

— Давай!

Дверь вылетела мгновенно, и Андрей с Пашей, а следом Виктор с понятыми вошли в квартиру.

Побледневший Иса, подняв руки, отступал в комнату.

Отбросив его в сторону, Паша ринулся на кухню, но опоздал.

Жена Исы уже закрывала форточку.

— Ну, Иса, все равно докажем, никуда не денешься, — повернулся к хозяину Захарченко.

— А у тебя ордер есть?

— Есть, есть, — успокоил его Паша и, зачитав вслух, продемонстрировал ему ордер, а затем заставил расписаться на постановлении. Покочевряжившись для приличия, Иса расписался. Затем приступили к обыску.

Обыск проводили сверхтщательно, знали, что золото и наркотики можно спрятать в самых неожиданных местах. Поэтому проверяли все банки, кастрюли на кухне, раскручивали приемник и магнитофон, осмотрели люстру и плафоны. Понятые добросовестно следили за процессом. Иса нервно посмеивался:

— Нет у меня ничего. Ответите за незаконный обыск.

— Обыск как раз законный, а то, что ты выкинул в форточку, сейчас принесут, — успокоил его Паша.

К концу обыска в квартиру вошел Синегоров в сопровождении Миши и понятых. Он вопросительно посмотрел на Пашу, тот отрицательно покачал головой.

В это время Иса сорвался с места и начал кричать, обращаясь к понятым:

— Смотрите, смотрите, они мне сейчас подкинут что-нибудь!

Все замерли, и Синегоров успокаивающе поднял руку:

— Внимание понятым, следите за всем, что происходит, а вы, гражданин, успокойтесь: то, что вылетело из окна этой квартиры, уже упаковано и опечатано в присутствии понятых.

Побледневший еще больше, Иса сел на диван и закрыл лицо руками. Изъяв изоленту, бумагу и тряпки из мусорного ведра, обыск закончили.

— Что, Иса, за наркоту взялся? — спросил Синегоров.

— Ошибаешься, начальник, — процедил тот в ответ.