Александр Черенов: Заговор против заговора: ГКЧП-3. Книга вторая

– Только ты учти, Борис Николаевич…

Горбачёв явно растягивал удовольствие… от неудовольствия Ельцина: труп врага всегда приятно пахнет.

– … Все эти твои «народные дружины» и игрушечные баррикады разнесут «в дым» всего лишь два полка: танковый и воздушно-десантный! А у ГКЧП уже сейчас – пять дивизий!

– Армия не поддержит их! – махнул рукой Ельцин.

– Это тебя она не поддержит! Да, у ГКЧП может не получиться любви с армией. Потому что они не умеют стараться, и не будут! А, вот, тебя, как бы ты ни старался заполучить армию, служивые поставят раком: можешь в этом не сомневаться!

Борис Николаевич не хотел остаться без реплики – но пришлось: Горбачёв одни энергичным взмахом руки «отработал наперерез».

– Знаю, знаю, что ты хочешь сказать: «Армия не любит и Горбачёва»!.. Да, не любит. Но меня она просто не любит – а, вот, тебя ненавидит от всей души! Поэтому ты даже не успеешь «начаться» – как уже кончишься! И хорошо ещё, если где-нибудь под забором – а то ведь они могут и прилюдно, на «лобном месте»!

Горбачёв был «на взводе» – но это был совершенно другой «взвод», не тот, к которому давно привыкли даже те, кто «по ту сторону Кремлёвской стены». Раньше он только болтал без умолку и без мыслей, в духе установки «Мели, Емеля – твоя неделя», чтобы только себя показать во всей, как ему наверняка думалось, красе… отсутствующей в действительности. Он врал, играл на публику, пыжился, снова врал, играл, пыжился – и никогда не был искренним. Но сейчас он не играл – и Ельцин это сразу почувствовал. Сейчас Горбачёв был на удивление честен – а потому убедителен. И Борис

Николаевич не стал «выдувать щёки»: «из двух зайцев выбирают того, который пожирнее».

– Я слушаю тебя, Михаил Сергеевич.

– Предлагаю действовать сообща! – рванул напролом Горбачёв. – Ещё раз предлагаю: я ведь уже предлагал тебе – но «любви между нами» так и не случилось… Только – без обид, Борис Николаевич…

– Замахнулся – бей!

– Я уже говорил тебе – и готов повторить сто раз: ты не можешь не понимать того, что без меня нет тебя. И это – не «культ личности Горбачёва». Всё дело – в тех силах, на которые мы с тобой можем опереться для удержания власти. То есть – в «трёхглавом Змее»: армия, КГБ, МВД. Ну, сюда можно приплюсовать ещё «запасную голову»: ВПК… Так, вот: здесь между нами есть разница.

– Ты – в большом авторитете у силовиков? – не пожалел иронии Ельцин.

Горбачёв с желчным видом покачал головой.

– Нет, Борис… Николаевич. Врать не стану: чего нет – того нет… Но, если я потерял авторитет у силовиков, то ты его так и не нашёл. А посему они тебя «стопчут» – и даже не заметят! Помнишь, как говорил Сталин: «Советский народ одобрил разгром троцкистско-бухаринской банды – и перешёл к очередным делам».

Борис Николаевич ещё раз художественно сдвинул брови к переносице – никто так не умел – и согласно махнул рукой.

– Что я должен делать? Конкретно?

Зачем-то по-шпионски оглянувшись на двери – в Кремле?! – Горбачёв вплотную придвинулся к Ельцину: ни дать, ни взять – классика: «обнявшись крепче двух друзей».

– Завтра я убываю в отпуск. Убываю в интересном положении… Нет-нет!

Заметив, как сально ухмыльнулся Ельцин, Горбачёв покраснел.

– Ты меня не так понял… Я просто неудачно выразился… Ну, неудачная конструкция… Лучше сказать не «положение» – а «ситуация»… Хотя, «что – в лоб, что – по лбу»!.. Положение – трудное, ситуация – сложная. И уже – не в стране, а у нас с моим окружением. ГКЧП, как ты знаешь, уже который месяц «душит» меня насчёт введения чрезвычайного положения. А в последнее время они особенно активизировались…

Горбачёв замолчал – и Ельцин, то ли воспользовался паузой, то ли не выдержал её.

– Ты что-то придумал?

– Придумал, – кивнул головой Михаил Сергеевич. – Завтра у трапа я намекну им, что вводить чрезвычайное положение, видимо, придётся. Заодно дам ещё один намёк: «за меня на хозяйстве остаётся Янаев». Дескать, с ним и решайте все вопросы.

Лицо Горбачёва растянуло мефистофельской усмешкой.

– Ну, ты же, Борис Николаевич, знаешь этот народ! «Тряпки»! Ещё недели две они будут звонить мне, засылать парламентёров, упрашивать, грозить ультиматумом и самодеятельностью. Разумеется, ничего в эти сроки они не предпримут. А, вот, ты должен предпринять.

Борис Николаевич ещё ближе придвинулся к «соблазнителю».

– Ты должен «обезвредить» «придворные» части к двадцатому августа! Они, конечно, изрядно засорены «красным элементом» – но командиры там вполне продажные! Так что, возможности для творческой работы с ними имеются.