Светлана Аксенова - Беги

– Ты что это, девонька? – только и смогла тогда произнести бабуля и, подхватив обеих внучек, повела их домой.

Вот, собственно, так все и началось. Да, да, это было только начало. Начало того, что в какой-то мере изменило жизнь Вики. Да что там в какой-то мере? Не будем мелочиться! Изменило и очень сильно.

Вика была еще ребенком, загостившимся в детстве, и упорно не желала оттуда выходить. Не желала слушать подружек, которые все уши прожужжали про мальчиков.

Не хотела встречаться с парнями, напрочь отвергая все попытки познакомиться с ней, чем вводила подруг в шоковое состояние. Ей не хотелось взрослой жизни, совсем не хотелось. Ничего интересного она там не видела.

Работа, замужество, дети, пенсия, смерть. Вот примерно такой расклад рисовался в голове, когда задумывалась о будущем. Скучно и грустно… Так зачем туда спешить?

За лето пред десятым классом Виктория очень изменилась. Волосы потемнели и стали жесткими. Из непонятно-русого хилого хвостика вымахала густая грива шоколадного цвета. Грудь, порвав все детские футболки, стремительно добралась до третьего размера и остановилась. Фигурка сделалась точенной и изящной. Тонкая талия переходила в узкие бедра. Круглая аккуратная попка убивала мужскую часть населения наповал, а у женской вызывала зависть.

Уголки глаз прорезались и приподнялись к вискам. Сами же глаза, наконец, приобрели благородный оттенок дорогого виски. Цвет виски еще называют янтарным, медовым, желтым, тигриным, кошачьим. Как хотите!

Но членам семьи понравилось именно это определение. Тут всем стало ясно, что Вика чертовски похожа на отца. Прибавьте еще к выше перечисленному ровную загорелую кожу и мамины пухлые губы. Вот такой красавицей Виктория и зашла в класс первого сентября. Небрежно поздоровалась с одноклассниками и грациозно уселась на свое место.

– Вихлянец, это ты, что ли? – удивленно вытаращил глаза двоечник и хулиган Валерка Ковалев.

В ответ получил лишь снисходительную усмешку королевы, которой недосуг отвечать на идиотские вопросы.

– Ну-ка заткнулся! – вдруг произнес самый красивый мальчишка в классе Олег Сирик.

Мало того, что красивый, так еще и отличник. Мечта всех девчонок в школе! Так вот эта мечта, отвесив подзатыльник Валерке, взял за шиворот сидящего рядом с Викой Славку Штондина, еще одного балбеса, и, швырнув его на свое место, уселся рядом с Викой. Будто здесь и был! По-хозяйски разложил ручку и тетрадку на парте и, оглядев класс, строго рыкнул:

– Ее зовут Вика! Если кому не ясно, обращайтесь ко мне. Понятно?

– Да понятно, чего ты Сирыч? – дружно закивали пацаны.

– По-нят-но, – протянули девчонки, обжигая соперницу взглядом.

Но это внешние изменения… А были еще и внутренние. Про них Вика даже и думать боялась, не то, чтобы поделиться с кем-то. Временами казалось, что она просто сходит с ума, или уже сошла…

Ей стали сниться вещие сны. Ей стали сниться странные сны. А самое ужасное было то, что под утро к ней кто-то приходил. Когда еще темно, но уже начинают робко проступать очертания предметов. Резко просыпаясь, Вика слышала чьи-то шаги. Шаги, хозяин которых не спеша приближался к ее кровати. Ни пошевелиться, ни закричать она не могла, только водила туда-сюда вытаращенными глазами, видя чей-то смутный силуэт. Только силуэт. Незнакомец подходил и начинал осторожно стаскивать с нее одеяло. Вика уже знала, что будет дальше, знала и, ненавидя себя, ждала этого…

– Покажись мне, – попросила она однажды незнакомца.

– Ты, правда, хочешь меня увидеть? – прошелестел голос.

– Да, хочу, – прошептала в ответ, сплетя руки на его спине.

– Смотри-и-и-и, – хрипло разнеслось по комнате.

Виктория увидела над собой зеленые глаза с вертикальными зрачками и мощный торс. Трепещущие руки нащупали на спине твердые гребни или шипы, короче черт знает, что там у него росло.

– Нравлюсь?

– Да, – выдохнула она, закрыв глаза.

За ошеломительные ночи этот непонятно кто имел полное право быть образиной.

Наутро Вика просыпалась совершенно измотанной.

Надо отдать должное ночному гостю, он давал ей время на восстановление. После перерыва в несколько дней, Вика чувствовала острую физическую тоску, и незнакомец приходил снова и снова.

Так что, оставаясь девственницей, она знала очень многое, о чем другие только мечтали. Или даже боялись мечтать.